Всем нам известна заповедь: «Не судите, да не судимы будете ». Но у многих это повеление Спасителя вызывает недоумение: «Разве это возможно? Как тогда различать, кто поступает хорошо, а кто - плохо? Как быть судьям, чья профессия - именно судить и осуждать? Менять род деятельности?» Попробуем разобраться.
Мне кажется, что лучше и подробнее всего эта заповедь раскрыта в Евангелии от Луки. «Не судите, и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете; давайте, и дастся вам » (Лк. 6, 37–38). «Не судите, и не будете судимы». Лучше всего вообще не судить о другом человеке, тем более о том, который не имеет к нам никакого отношения. Мы часто даже не замечаем, насколько поддаемся этому пороку - оценивать все и всех.

Конечно, чаще всего наша оценка бывает просто неправильной: мы не знаем ни внутренней жизни того или иного человека, ни обстоятельств его жизни, да и наши собственные страсти искажают в наших глазах действительность. А главное, судя о ком-то, мы очень быстро скатываемся в осуждение, как сказал о том Иов Многострадальный : «Суждение и осуждение - близки».

Однако бывают ситуации, когда не судить невозможно, - нужно разобраться в том или ином обстоятельстве, том или ином человеке: своем подчиненном, духовном сыне или дочери, каких-то соблазнах и людях, которые нас искушают. Поэтому мы бываем вынуждены рассуждать, но должны остерегаться осудить: «Не осуждайте, и не будете осуждены».

Если все-таки судите, то, по крайней мере, не осуждайте. Эта заповедь ограничивает крайнюю наклонность человека к осуждению. Мы, не видя своих страстей, часто осуждаем других даже за те грехи и страсти, от которых страдаем сами. А уж за те пороки, которых в нас нет, осуждаем с особой жестокостью.

Страсть осуждения, когда мы с ней не боремся, может совершенно исказить в наших глазах реальность - до такой степени, что мы будем видеть то, чего и в помине нет.

Прекрасный пример этого приводит преподобный авва Дорофей . Один монах увидел, что некий брат приступает ко святому причащению, поев перед этим фруктов в саду. Монах рассказал об этом игумену, и тот отозвал брата в сторону, когда он подходил к Чаше. Игумен расспросил брата, и выяснилось, что того до литургии не было не только в саду, но даже и в обители, так как эконом посылал его в деревню по какому-то делу. Поэтому мы должны постоянно внимать себе, чтобы не поддаваться пагубной привычке осуждать.

Но может случиться так, что мы вынуждены будем и осудить. Например, праведный Иоанн Кронштадтский осуждал Льва Толстого - так откровенно и заявлял: «Я его решительно осуждаю». Я даже удивился такой его прямоте и дерзости.

Но святой говорил так, потому что любил Церковь Божию, которую хулил этот человек. Да, Толстой был великим писателем, но вместе с тем - страшным врагом Церкви, растлившим целое поколение, в особенности интеллигенцию.

Однако если отец Иоанн осуждал Льва Толстого, то это не значит, что он его ненавидел. Если бы он мог что-нибудь сделать для спасения этого человека, он бы, конечно, это сделал. И такую попытку, правда, окончившуюся неудачей, предприняли другие люди - оптинские подвижники. Надо думать, что и отец Иоанн, если бы к тому времени был еще жив (он скончался двумя годами раньше), поступил бы подобным образом.

Осуждение Толстого было справедливым, поскольку его нельзя было отделить от созданного им учения; собственно, оно даже название получило по его имени - толстовство. По этой же причине святые отцы проклинали еретиков на соборах.

Когда я читал «Деяния Вселенских соборов », то меня поразил такой факт. Известно, что Феодорит Кирский во время III Вселенского собора вел себя, скажем мягко, недостаточно православно, защищал ересиарха Нестория и резко критиковал святителя Кирилла Александрийского . Впоследствии блаженный Феодорит примирился с православием, и когда начались монофизитские брожения, стал одним из активных борцов с этой ересью, можно сказать героем IV Вселенского собора. Но святые отцы помнили, что он по недоразумению прежде защищал Нестория, и стали требовать от Феодорита, чтобы он проклял этого еретика.

Отцы Собора говорят ему: «Скажи: „Анафема Несторию!“», а он пытается оправдываться: «Я никогда не был еретиком!» Но только он начинает объяснять свою позицию, как они прерывают его: «Мы не хотим тебя слушать, скажи: „Анафема Несторию!“»; а он опять старается оправдаться. Наконец в зале Собора стали раздаваться восклицания: «Феодорит несторианин! Он еретик!» Тогда он понял, что иначе нельзя, как только сказать: «Анафема Несторию!»

Отсюда мы делаем вывод. Либо то, что произошло на IV Вселенском соборе, плохо, и Феодорита напрасно вынудили осудить Нестория, вместо того чтобы дать ему возможность высказать свои взгляды и доказать свое православие, либо в этом эпизоде есть особенный смысл и через отцов Собора действовал и их устами выражал истину Сам Дух Святой.

Выходит, что, когда я говорю: «Этот человек - еретик», или: «Анафема Несторию!» - в этом нет греха осуждения. Блаженный Феодорит не согрешил, осуждая Нестория. И праведный Иоанн Кронштадтский не согрешил, осуждая Льва Толстого.

Итак, под словами «Не осуждайте» имеется в виду: не осуждайте так, чтобы это являлось грехом.

Бывают случаи, когда не осудить невозможно, и если мы в подобных ситуациях не осудим, то тогда как раз согрешим. Если бы блаженный Феодорит не осудил Нестория, то его, несмотря на заслуги перед православием, предали бы анафеме вместе с Несторием. И так можно сказать про всякого из нас: если мы не будем осуждать еретиков, не будем осуждать богохульников, не будем осуждать врагов Церкви, не будем осуждать развратников (именно как носителей и распространителей разврата), то получится, что мы их оправдываем.

Поэтому Евангелие далее предлагает: «Не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете». Если все-таки невозможно не осудить, тогда, по крайней мере, прощайте этим людям, внутренне не держите на них зла.

Наверное, кому-то покажется странным: как это - осудить, если Евангелие прямо заповедует «Не осуждайте». Часто нам представляется, что Евангелие состоит только в заповеди любить, которую мы притом понимаем очень узко.

Но для чего, например, в Церкви существует сборник правил, то есть законов для суда над провинившимися клириками и мирянами? Для того, чтобы тех или иных людей осуждать за их нарушения. Но это не греховное осуждение, а та самая Божественная любовь, которая простирается к каждому человеку и которую мы интерпретируем применительно к тем или иным обстоятельствам.

Евангелие не состоит всего из нескольких слов - «нужно всех любить», в нем говорится и о многом другом. Поэтому не нужно видеть противоречие Евангелию в том, что в некоторых случаях суд необходим. Как, например, духовник сможет не судить тех, кто у него исповедуется и кается? Как судья или начальник должен исполнять свои обязанности?

Хочу напоследок сделать важную оговорку. Да, нам необходимо знать о степенях позволительного суда и осуждения, но не будем искать в этом оправдания своим страстям. В подавляющем большинстве случаев нам надо стараться именно не судить и не осуждать, и тогда Господь не осудит и нас.

Все, наверное, знают случай из отечника о монахе, который никого не осуждал. Жил он довольно нерадиво, но когда умер и демоны представили ему свиток с множеством его грехов, то он воскликнул: «Господи! Ты сказал: “Не судите, да не судимы будете”. Вот, я за всю жизнь никого не осудил». И тотчас все его грехи со свитка исчезли. Этого монаха ввела в рай одна только добродетель неосуждения. И если мы будем ей прилежать, то она введет в небесные обители и нас.

Как из рассуждения о том или ином человеке не впасть в осуждение?

Это очень трудно, а без содействия , можно сказать, невозможно. Только благодать позволяет судить о человеке трезво и при этом его не осуждать. Поэтому надо молиться, просить у Бога помощи и по мере сил понуждать себя к исполнению этой заповеди. Но вместе с тем, если судить о чем-то - наша обязанность, то надо это делать, даже если мы не бесстрастны. Пусть мы, рассуждая о проступках наших детей, осудим их и накажем, но зато дадим им понять, что хорошо, а что плохо. И лучше нам, в случае необходимости, осудить и наказать провинившихся подчиненных, чем разрушить дело, которое нам поручено.

В каждом случае придется думать: есть ли необходимость рассуждать о том или ином обстоятельстве и человеке? Потому что если мы начнем рассуждать, то едва ли избежим осуждения. Но по крайней мере не будем осуждать без нужды - и это уже очень высоко.

Моя тетушка, приходя к нам в гости, часто жалуется на невестку и на сына-алкоголика. Ее жалобы кажутся справедливыми, и мы вместе с ней возмущаемся. Но, получается, она осуждает? И мы в этом участвуем?

Да, я думаю, что эти разговоры ни к чему. Они ничего не принесут, не помогут ни этой тетушке, ни ее семье, ни этому бедному алкоголику. Поэтому в таких случаях либо надо вовсе молчать, как бы не касаться этого, либо, если ты хочешь помочь, - молиться.

Но чтобы молиться за падших людей, надо иметь благодать, иначе мы можем взять на себя искушения и скорби, которые выше нашей силы.

Словом, надо либо как-то помогать, либо, по крайней мере, не вредить. А участвуя в злословии, мы лишь еще больше умножаем грех.

Как не осуждать человека, который пришел в храм нетрезвым? Уместна ли здесь снисходительность, не будет ли это потворством страсти?

Я расскажу такой случай. Один мой знакомый работал в храме, был кем-то вроде дневного сторожа. Однажды в храм пришел парень, пьяный вдребезги, встал перед иконой Божией Матери, начал плакать, что-то кричать… Кажется, у него мама была больна раком.

А все это происходило во время богослужения, и моему знакомому сказали выкинуть этого парня из церкви. Но он отнесся к тому снисходительно и человеколюбиво, тихонько его вывел, стал с ним беседовать, хотя тот, повторю, был порядочно пьян. Впоследствии они стали встречаться, в результате мой знакомый обратил этого человека к вере, он стал православным христианином, а через несколько лет - и священником.

Поэтому не нужно стричь всех под одну гребенку и огульно осуждать. Может быть, у человека какое-то несчастье, или он просто на именинах выпил лишнюю рюмку. Но если он ведет себя нагло, хулиганит, кощунствует - это, конечно, другое дело.

Должно быть некоторое снисхождение, но и благоразумие тоже. Впрочем, от внутреннего осуждения лучше храниться и в этом случае.

Мне иногда кажется, что люди, подверженные одинаковой страсти, похожи друг на друга, страсть как бы накладывает отпечаток на лица. Нет ли в этом осуждения?

Лучше подобными наблюдениями не увлекаться, а то будешь ходить и говорить людям: «Вот ты - гордый. И ты гордый, и ты гордый: у вас на лицах одинаковые отпечатки».

Мы должны стараться в каждом человеке, даже в самом опустившемся, видеть образ Божий. Истинное христианство в том и состоит, чтобы не замечать в ближнем ничего плохого.

Святитель Игнатий Брянчанинов говорил, что он сподобился видеть лица своих врагов как лица ангелов Божиих. Он смотрел на своего врага, клеветника, и видел его лицо сияющим, как у ангела. Почему? Потому ли, что тот на самом деле был ангелоподобным? Нет, но потому, что благодать Божия ослепляет христианина в том смысле, что лишает его зрения чужих грехов.

Исключение в этом смысле составляют, может быть, духовники. Им, так сказать, поневоле приходится разбираться в человеческих грехах, но не ради осуждения, а ради помощи ближним. Духовник похож на хирурга. Хирург, который вынужден разрезать человеческое тело и перебирать его внутренности, делает это не ради своего удовольствия, а ради того, чтобы помочь человеку избавиться от болезни.

Вообще всем христианам, наоборот, надо стремиться ничего в человеке не видеть, не рассматривать, какая страсть изображается у него на лице: гордость или гнев. Нужно думать: все хорошие, кроткие, все ангелы Божии, все вокруг меня святые, один я грешник.

Конечно, невозможно приобрести такое отношение ко всем людям собственными усилиями, только действие благодати может сделать человека способным на это. Но общее наше расположение должно быть именно таково.

схиархимандрит Авраам (Рейдман)

Печорин - главный герой романа М. Ю. Лермонтова. Он является сюжетообразующим персонажем, скрепляющим все части произведения. Это романтик по характеру и поведению, по натуре человек исключительных способностей, выдающегося ума, сильной воли. Он вызывает невольное уважение своей необычной смелостью. Именно он бросается первым в хату, где спрятался убийца Вулича. Он, по свидетельству Макима Максимыча, один ходил на кабана. Печорин не боится погибнуть на дуэли. Скрытые силы и духовные возможности главного героя подчеркиваются его ассоциативной связью с важным для Лермонтова образом паруса. Печорин ощущает себя порой матросом, рожденным и выросшим на палубе разбойничьего брига, душа его будто «слилась с бурями и битвами».

Благие стремления Печорина не развились. Его нравственный облик уродлив, а жизненная активность крайне низка. Перед нами в романе предстает холодный, жестокий эгоист, который в своем гордом одиночестве порой ненавидит людей. Он играет ими, как пешками. Ради капризной прихоти, не раздумывая ни секунды, он вырвал из привычной среды Бэлу и сломал тем самым ей жизнь. И, скорее всего, смерть действительно стала избавлением для бедной девушки. Маким Максимыч правильно говорит, что Печорин не знал, что с ней делать. Он бы, конечно, «бросил ее рано или поздно». А что тогда было бы с девушкой? Она-то ведь полюбила Печорина.

Конечно, я осуждаю Печорина и за то, что он обидел Максима Максимыча, человека хорошего и искренне любящего его. При встрече Печорин не нашел для старого приятеля ни одного теплого слова.

Таким образом, общение с Печориным приносит всем окружающим лишь разочарования, страдания, несчастья. Он разрушил семейную жизнь Веры, грубо оскорбил любовь и достоинство княжны Мери. Даже покой «честных контрабандистов» был нарушен им ради пустого любопытства. Печорин несет другим героям романа лишь боль и горе.

Казалось бы, ни страдания, ни радость других, никогда не заденут чувств Печорина. Но это не совсем так. Например, на вечере у Лиговских ему стало «жаль Веру». Во время последнего свидания с Мери была такая минута, когда он чуть было не упал к ногам девушки.

Интересна также и ситуация с Грушницким. Печорин погубил его, И все же при сравнении главного героя с Грушницким видно, что Печорин не подлец. Более того, описывая подслушанный им разговор, герой говорит, что если бы Грушницкий не согласился участвовать в заговоре, то он «бросился бы на шею к нему». Однако тот согласился, и «ядовитая злость» наполнила душу Печорина. Вот они - люди, окружающие главного героя романа. Во-первых, они порой хуже его. Печорин хотя бы честен с самим собой и другими, не кривит душой, не прикрывается красивыми фразами. Во-вторых, умный и честный Печорин, наверное, не в первый раз в своей жизни встретился с предательством. Такое окружение не могло не ожесточить его, не привести к неверию в друзей, в любовь. Другое дело, что Печорин не ищет хорошего в людях и не ценит хороших людей.

Я осуждаю Печорина за то, что, имея большие задатки от природы, он не знает, куда девать свои силы и таланты, попусту тратит их на никчемные дела и пустые забавы. Однако положение и судьба «героя времени» воспринимаются как трагические. Он вызывает сочувствие к себе уже тем, что он ощущает острое неудовлетворение собой, в нем нет самодовольства, самовлюбленности. Его не устраивает ни окружающая действительность, ни свойственный ему индивидуализм и скептицизм. Он постоянно мучается сомнениями. Так, например, Печорин говорит Максиму Максимычу, что у него «несчастный характер», что он становится часто причиной несчастий других, но и сам не менее несчастен. Он не может ничего с собой поделать, хотя и понимает, что это плохое утешение для пострадавших из-за него людей.

На мой взгляд, Печорин и хотел бы какой-нибудь осмысленной деятельности, но не находит применение своим силам в тех обстоятельствах, в которых он живет. Ему легко давались науки, но они быстро ему надоели, потому что он понял, что от его учености ничего не зависит. Он мог бы наслаждаться жизнью, как люди его круга, мог бы сорить деньгами, но это ему опротивело. Большинство богатых людей и тогда, и сейчас вполне были бы довольны жизнью Печорина.

Печорин - эгоист, конечно. Он порой достаточно легко «переступает» через людей, нарушает их спокойствие, ломает их судьбы. И за это я его осуждаю. Но Печорин не просто эгоист. Он эгоист поеволе, по обстоятельствам, определяющим его характер и поступки. Именно этим он вызывает к себе сочувствие. В образе Печорина Лермонтов стремился показать, что состояние общества обусловило печоринский скептицизм и пессимизм, Да, Печорин не считается со своим классом, он судит общество, порой не имея на это права, так как сам жесток с людьми. Но он недоволен своей бесцельной жизнью, он не нашел своего идеала. И все же он задает себе вопрос: «Зачем я живу?» Печорин судит прежде всего, себя, он честен и именно этим вызывает к себе сочувствие.

Осуждение - что происходит с душой, когда осуждаешь?

Почему христианство так категорично запрещает осуждение ближнего? Ведь осуждение происходит отнюдь не за выдающиеся заслуги и добродетели, а за безнравственное поведение. Или, выражаясь языком христианской аскетики, - за грехи. Но разве грех, с точки зрения Церкви, не достоин порицания?

Эммануил Кант говорил, что более всего в мире его изумляет вид звездного неба над нами и нравственный закон внутри нас. Этот закон совести является универсальным для всего человечества и не зависит от культурных, национальных или религиозных различий между людьми. Стремление к добру так же естественно для каждого из нас, как, например, способность мыслить, разговаривать или ходить на задних конечностях. Поэтому заповеди «не убий», «не укради», «не желай жены ближнего своего» даже для человека, который еще только знакомится с жизнью Церкви, не становятся открытием чего-то принципиально нового и неожиданного. Но вот евангельская заповедь о неосуждении очень часто вызывает недоумение и целый ряд вопросов.

Ведь если муниципальный чиновник покупает себе иномарку, по стоимости равную его жалованию за двадцать лет беспорочной службы, то осуждение вызывает вовсе не его любовь к качественной и удобной технике. Женатого мужчину, который завел себе роман на стороне, знакомые осуждают совсем не за то, что он примерный отец, а спившегося саксофониста - отнюдь не за его виртуозное владение музыкальным инструментом. Ни один, даже самый пристрастный, дотошный и въедливый критик не станет порицать кого-либо за добрые и полезные дела. Поводом к осуждению может стать лишь безнравственное поведение, неблаговидный поступок или преступление.
Но почему же тогда Церковь так настойчиво призывает христиан никого не осуждать ни делом, ни словом, ни даже мыслью? Ведь очень часто бывает, что человек явно грешит на глазах у всех, и никаких сомнений в его греховности не может возникнуть даже у самого наивного альтруиста и романтика.

В большинстве традиционных религий осуждение и даже наказание подобных людей является нормой. В древнем Израиле, например, благочестивые иудеи должны были до смерти забить камнями грешников, уличенных в супружеской измене. А в тех мусульманских странах, где в основе уголовного права лежит шариат, взятому с поличным грешнику и сегодня грозит тяжкое физическое наказание, вплоть до смертной казни. С точки зрения обычной человеческой логики, это вполне нормально: преступление требует наказания, а грех - возмездия.

Однако евангельский принцип отношения к грешникам решительно противоречит подобному рассуждению. Своей земной жизнью Иисус Христос показал людям ту норму человечности, к которой все мы призваны, и поэтому любой поступок Христа, описанный в Евангелии, является эталоном поведения для каждого человека, искренне стремящегося исполнить волю Божию.

Что же говорит Евангелие об отношении Христа к грешникам? Только одно: Он их не осуждал, но относился к ним с любовью и жалостью. Христос не осудил женщину, взятую в прелюбодеянии (Ин 8:11); не осудил жителей Самарянского селения, отказавшихся дать Ему пищу и кров (Лк 9:51-56); и даже Иуду, пришедшего предать Его на мучительную смерть, Господь не исключил из числа Своих друзей (Мф 26:50). Более того: первым человеком, которого Христос ввел в Рай, был покаявшийся бандит и убийца, распятый за свои грехи (Лк 23:32-43). Евангелие упоминает лишь одну категорию людей, которая подверглась резкому осуждению Христа. «Змиями» и «порождениями ехидниными» Господь назвал первосвященников, книжников и фарисеев. Это была религиозная элита иудейского народа - то есть именно те люди, которые как раз и считали себя вправе осуждать грешников.

В чем же причина такого парадоксального отношения к грешникам в христианстве и почему в Православии любая форма негативной оценки даже очевидно согрешившего человека считается тягчайшим грехом? Для того, чтобы ответить на эти вопросы, необходимо сначала выяснить: а как вообще понимается грех в Православии?

В греческом языке грех часто называется словом «амартиа», что в буквальном переводе на русский означает «мимо цели», «промах». До грехопадения любое действие человека имело своей целью исполнение благой воли Божией о нем самом и о мире вокруг него. Но когда человек отпал от своего Создателя, эту ясную и высокую цель от него заслонило множество других, мелких и противоречивых. Все его свойства и способности остались прежними, но вот употреблять их человек стал неподобающим образом. Так стрелок с помутившимся зрением по-прежнему способен натянуть тугую тетиву своего лука и пустить стрелу, но вот куда она попадет - большой вопрос. Скорее всего, такой выстрел вслепую окажется именно «амартиа», то есть - мимо цели.

Вот как пишет об этом преподобный Симеон Новый Богослов: «Со времени преступления Адамова растлились все естественные силы человеческого естества, то есть ум, память, воображение, воля, чувство, которые все совмещаются в частях души… Растлились, но не уничтожились. Почему человек может умствовать, но не может умствовать правильно; может действовать, но действовать неразумно. По сей причине все, что он думает и придумывает, что загадывает и предпринимает, к чему сочувствует и от чего отвращается, все это криво, косо, ошибочно». Иначе говоря, грех в Православии понимается как неправильно, не вовремя и невпопад реализованный импульс человеческой природы, который сам по себе вполне здоров, но, будучи употребленным не по назначению, стал вредным и опасным для человека.

Грех осуждения не является исключением из этого правила. В его основе лежит все тот же изумлявший Канта нравственный закон стремления человека к добру. Создав человека безгрешным, Бог вложил в его природу совесть как способность отличать добро от зла, - и ненависть к греху как защитную реакцию на столкновение со злом. Поэтому, когда первые люди согласились в райском саду на уговоры сатаны и вкусили плодов с запретного древа, они не стали жертвами обмана или собственного неведения. Грехопадение было сознательным актом нарушения ими воли Божией и голоса собственной совести.

Отпав от Бога, человек потерял Рай, - но эту естественную способность распознавать зло и ненавидеть грех он сохраняет по сей день. Правда, с одной печальной оговоркой: после грехопадения человек отчетливо видит зло, но только в других людях, и ненавидит он теперь исключительно чужие грехи. Такое духовное устроение и порождает отношение к окружающим, которое принято называть в православной традиции - грехом осуждения.

Неверно употребленная способность, словно чудовищный бинокль неимоверно увеличивает перед нашим духовным взором все недостатки окружающих и их злые дела. Но когда мы через этот же бинокль пробуем взглянуть уже на самих себя, он начинает столь же неимоверно уменьшать все наши грехи, делая их в наших глазах мелкими, ничтожными и не заслуживающими внимания.

Как это ни странно, но такое стремление не видеть себя грешным и плохим тоже имеет основание в чистой богоданной природе человека и является не чем иным, как искаженным чувством святости, которая была свойственна нашему естеству до грехопадения.

Парадокс греха осуждения заключается в том, что, взявшись судить о недостатках и грехах другого человека, мы на самом деле судим себя, хотя, как правило, даже не подозреваем об этом. Осуждая кого-либо, мы устанавливаем некий уровень нравственной оценки человеческого поведения, ниже которого и сами не имеем права опускаться. Скажем, осудив в душе грубияна-начальника, орущего на подчиненных по поводу и без повода, мы тем самым, определяем и для себя категорическую недопустимость подобного поведения. Однако, вернувшись с работы домой, можем тут же сорвать накопившиеся за день раздражение и усталость на ни в чем не повинных родственниках. И поэтому осуждение, которое днем было адресовано несдержанному начальнику, теперь с полным правом должно быть употреблено уже по отношению к нам самим. Так проявляет себя удивительный закон духовной жизни, который преподобный Иоанн Лествичник формулировал следующим образом: «Если в самом деле истинно, что …каким судом судите, таким будете судимы (Мф 7:2), то, конечно, за какие грехи осудим ближнего, телесные или душевные, в те впадем сами; и иначе не бывает».

Причина такой жесткой зависимости в том, что в другом человеке мы можем опознать и осудить лишь те греховные наклонности, которые есть в нас самих, даже если этому человеку они вовсе не свойственны. Мы не видим души человека, не знаем его внутреннего мира, и поэтому очень часто приписываем чужим поступкам то значение, которое нам подсказывает наш собственный греховный опыт. Так, например, увидев человека, входящего среди ночи в круглосуточный магазин, бандит может принять его за своего коллегу, который собрался ограбить эту лавочку. Пьяница, глядя на того же позднего покупателя, решит, что тот прибежал за очередной порцией выпивки. А любитель амурных приключений подумает, что этот человек собрался к любовнице и хочет купить по дороге торт, цветы и шампанское. Каждый судит о нем в меру своих представлений, обусловленных их собственным навыком к тому или иному виду греха. А человек-то всего-навсего пришел купить молока для больной дочки…

Так чего же он стоит, такой наш суд? Ведь все, что мы можем знать друг о друге, по большому счету укладывается в эту печальную схему: мы видим лишь внешность чужих дел, но совершенно не представляем себе их смысла и внутренней мотивации. Наблюдая чужие поступки, мы наивно пытаемся дать справедливую оценку совершившим их людям. Но не так судит Бог, который смотрит не на дела, а на сердце человека, знает все обстоятельства его жизни, движения его души, и совсем по-другому оценивает даже то, что, вне всякого сомнения, является грехом в наших глазах.

Очень хороший пример, поясняющий, как это может быть, приводит в своих поучениях преподобный Авва Дорофей - христианский подвижник, живший в VII веке. Он рассказывает, как на невольничьем торге были выставлены на продажу две совсем маленькие девочки, и одну из них купила благочестивая христианка, мечтающая воспитать ее в чистоте и благоухании святых заповедей Христовых. Другую малышку купила совершенно развратная блудница, с тем чтобы научить ее своему мерзкому ремеслу. И, конечно, же, первая девочка выросла чистой душой и телом, боголюбивой и исполненной всяческих добродетелей. А вторая… Вторую ее злая наставница сделала орудием дьявола, научив самым изысканным и грязным видам разврата. И вот, Авва Дорофей восклицает: «Обе были малы, обе проданы, не зная сами, куда идут, и одна оказалась в руках Божиих, а другая впала в руки диавола. Можно ли сказать, что Бог равно взыщет как с одной, так и с другой? Как это возможно! Если обе впадут в блуд или в иной грех, можно ли сказать, что обе они подвергнутся одному суду, хотя и обе впали в одно и то же согрешение? Возможно ли это? Одна знала о Суде, о Царствии Божием, день и ночь поучалась в словах Божиих; другая же, несчастная, никогда не видала и не слышала ничего доброго, но всегда, напротив, все скверное, все диавольское; как же возможно, чтобы обе были судимы одним судом? Итак, никакой человек не может знать судеб Божиих, но Он один ведает все и может судить согрешения каждого, как Ему Единому известно».

«Ненавидь грех, но люби грешника» - вот принцип православной аскетики, не позволяющий отождествлять человека с его злыми делами. Но даже ненависть к чужому греху может оказаться духовно опасной. Ведь тот, кто внимательно рассматривает поведение других, сам рискует через осуждение греховных поступков незаметно впасть и в осуждение человека, который их совершает. В Древнем Патерике упоминается поучительный случай подобного рода: «Один старец святой жизни, узнав о некоем брате, что он впал в блуд, сказал: „О, худо он сделал“. Через некоторое время Ангел принес к нему душу согрешившего и сказал: „Посмотри, тот, кого ты осудил, умер; куда же прикажешь поместить его - в Царство или в муку?“ Потрясенный этим святой старец все оставшееся время своей жизни провел в слезах, покаянии и безмерных трудах, молясь, чтобы Бог простил ему этот грех». Старец осудил не брата, а лишь его поступок, но Господь показал ему недопустимость даже такого, казалось бы, благочестивого и праведного суда.

Грех достоин ненависти - но каждому, желающему своего спасения, необходимо научиться ненавидеть грех, прежде всего, в себе самом. О чужих же грехах и о правильном отношении к ним Авва Дорофей писал следующее: «Действительно случается, что брат погрешает по простоте; но имеет одно доброе дело, которое угодно Богу более всей жизни, - а ты судишь, и осуждаешь его, и отягчаешь душу свою. Если же и случилось ему преткнуться, почему ты знаешь, сколько он подвизался и сколько пролил крови своей прежде согрешения? Теперь согрешение его является пред Богом, как бы - дело правды. Ибо Бог видит труд его и скорбь, которые он, как я сказал, подъял прежде согрешения, и - милует его. А ты знаешь только сие согрешение, и тогда как Бог милует его, ты - осуждаешь его и губишь душу свою. Почему ты знаешь, сколько слез он пролил о сем пред Богом? Ты видел грех, а покаяния его не видел».

Даже очень грязный человек может почувствовать себя чистым и опрятным, если встретит бедолагу еще более грязного и неряшливого, чем он сам. Беда в том, что наша поврежденная грехом природа все время стремится к самоутверждению за счет признания другого человека более низким, плохим, греховным. И еще одна лазейка для этого больного стремления очень часто видится нам в словах Нового Завета об обличении греха: Испытывайте, что благоугодно Богу, и не участвуйте в бесплодных делах тьмы, но и обличайте. Ибо о том, что они делают тайно, стыдно и говорить (Еф 5:10-12). Казалось бы, вот - прямая санкция на осуждение чужих грехов, подкрепленная авторитетом Священного Писания. Однако не стоит торопиться с выводами. Прежде чем приступить к обличению злых дел, всем стремящимся к подобного рода деятельности следовало бы сначала ознакомиться с мыслями духовно опытных подвижников по этому поводу: «Обманутые ложным понятием о ревности, неблагоразумные ревнители думают, предаваясь ей, подражать Святым Отцам и святым мученикам, забыв о себе, что они, ревнители, - не святые, а грешники. Если святые обличали согрешающих и нечестивых, то обличали по повелению Божию, по обязанности своей, по внушению Св. Духа, а не по внушению страстей своих и демонов. Кто же решится самопроизвольно обличать брата или сделать ему замечание, тот ясно обнаруживает и доказывает, что он счел себя благоразумнее и добродетельнее обличаемого им, что он действует по увлечению страстью и по обольщению демоническими помыслами», - писал святитель Игнатий (Брянчанинов).

А вот слова святителя Филарета (Дроздова): «Правду говорить - дело хорошее, когда нас призывает к тому обязанность или любовь к ближнему, но сие делать надобно, сколь возможно, без осуждения ближнего и без тщеславия и превозношения себя, как будто лучше другого знающего правду. Но при том надобно знать людей и дела, чтобы вместо правды не сказать укоризны и вместо мира и пользы не произвести вражды и вреда».

Нетрудно заметить, что два авторитетнейших учителя нашей Церкви, жившие во второй половине XIX века, независимо друг от друга высказывают практически одну и ту же мысль: не стоит обличать грешников, если только ты не был специально призван к этому Богом и не очистил свое сердце от страстей. Но если обратиться к древним Отцам, то их мнение об уместности обличения чужих грехов будет еще более категоричным: «Никому не выставляй на вид каких-либо его недостатков, ни по какой причине. …Не укоряй брата своего, хотя бы ты видел его нарушителем всех заповедей, иначе и сам впадешь в руки врагов своих». (Преподобный Антоний Великий)

«Покрой согрешающего, если нет тебе от сего вреда: и ему придашь бодрости, и тебя поддержит милость Владыки твоего» (Преподобный Исаак Сирин)

«Никого не укоряй, ибо не знаешь, что случится с самим тобою. …Изреки слово утешения душе нерадивой, и Господь подкрепит сердце твое» (Преподобный Ефрем Сирин)

Однажды братия спросили преподобного Пимена Великого: «Авва, следует ли, видя согрешение брата, умолчать и покрыть грех его?» «Следует, - отвечал преподобный Пимен. - Если покроешь грех брата, то и Бог покроет твой грех». «Но какой же ответ ты дашь Богу, что, увидев согрешающего, не обличил его?»

ПО МАТЕРИАЛАМ ПРАВОСЛАВНОЙ ПРЕССЫ

Апдейт поста. Этот пост я бы немного переписала, т.к. какой-то он слишком сумбурный и все в кучу. Но времени пока нет и стройного понимания, как лучше переписать, — тоже нет, поэтому оставлю как есть, информации ценной тут много.

Тема не осуждения — одна из самых сложных для претворения в жизнь.. Сколько ни прорабатывается, все равно снова и снова по спирали выходит в новых ситуациях, и начинает портить настроение и съедать энергию.

А ведь часто осуждение годами сидит в нас по отношению к близкому человеку — к родителям, детям, партнеру, друзьям.

Наверное, близких или тех, по отношению к кому мы выступаем как спасатели , мы осуждаем чаще и сильнее всего. Самое распространенное — за то, что они живут не так, не с тем, занимаются не тем, за то, что портят себе жизнь, за то, что мало нас любят или любят не так. Но у спасателей там свой адский треугольник — Кармпана «Спасатель — Преследователь — Жертва», по которому они могут ходить по граням хоть несколько раз за день, хоть раз в полгода. И даже если вначале были вроде бы безобидные мотивы спасения без явного осуждения, то все равно потом появляется осуждение более явное, т.к. спасатель всегда считает другого по умолчанию более ущербным. Бывают и такие выверты сознания, психозащиты, что другой сильнее и прокаченнее, но спасатель чувствует себя сильнее. И часто бывает не только осуждение за то, что другой ведет какой-то саморазрушающийся образ действия, не за поступки того человека как таковые, а за отношение к нему, спасателю, которое ему не нравится.

Часто бывает так: люди сами косячат — находятся в дисбалансе в отношениях, липнут к тому, кто не хочет с ними иметь что-то общее, учат жить, устраивают споры, ссоры и скандалы, залезают в границы к другим людям, а потом в ответ получают такое поведение, которое им не нравится, и начинают осуждать этого человека.

Тема осуждения много с чем связана — с нашим внешним локусом контроля, собственным эгоизмом, категоричностью, гордыней (чувством собственной важности). Связана и с нашей емкостью, и с умением переключаться.

Обычно человек, которого мы осуждаем и с которым ведем в голове диалоги — тот, от кого мы сами зависим, тот, чья фигура достаточно велика. Некоторые пытаются заниматься практиками прощения по отношению к тому, кого осуждают, то есть как бы встать сверху над ним в короне (если говорить терминами Эволюции, т.е. психозащите) «Я сильнее», но часто еще сильнее привызываются к человеку и всей этой ситуации внутреннее. Вообще, если вставать сверху и одевать «белое пальто», что-то вроде «объективно я прав, он не прав, но я умнее, именно поэтому я не буду докапываться до него со своей правдой» — это значит, закрыть от себя кучу настоящей правды, а не вот этой вот «объективной». А когда не видишь правды — не с чем работать. Например, почему жена осуждает мужа — это огромный вопрос с кучей нюансов. Но поможет просто правка локуса и разделение границ, даже без понимания, что и как обстоит на самом деле.

Мне очень нравится такой кусок от Марины Комиссаровой:

«Почему же из раза в раз людьми с пограничными багами мне приписываются призывы «простить родителей».

Я ни разу к этому не призывала, вы меня перепутали с каким-то святошей.

Вы что, судья на Страшном Суде, чтобы ваше высочайшее прощение чего-то стоило?

Не надо прощать родителей, это тоже слияние границ, отвяньте просто от них, если по какой-то причине не получается с ними нормального общения, если они мучали вас раньше или мучают сейчас. Родителям немощным лучше помогать, если они заботились о вас в детстве, это норма для взрослого человека. Но если вас держали в шкафу и били, не надо заботиться о таких родителях, ну их к черту.

И прощать их тоже не надо. Надо просто отвять .»
Это из статьи «Родители-садисты» .

Сильно связана эта тема и с границами — мы считаем, что, если нам кажется, что мы знаем, как лучше, то мы вправе вмешиваться в жизнь других людей, диктовать им что-то «сверху». Или молчать, стесняться или бояться сказать, но при этом осуждать и диктовать внутри себя.

И он тоже хорошо доносит эту мысль, почему не нужно осуждать других (а также и самого себя). Почему вот прям совсем это не нужно в жизни.

Вот как эта тема раскрывается у него:

Почему осуждение — это уничтожение себя?

Самая главная мысль, которую Александр Палиенко пытается нам донести — когда мы осуждаем кого-то, мы берем его проблемы и грехи на себя.

Мы уничтожаем себя, свое здоровье, свое будущее, приближаем свою старость.

Вместо того, чтобы решать свои проблемы, приближаясь к реализации своей собственной задуманной программы, мы решаем проблемы чужие и сокращаем себе жизнь.

Поэтому я в последнее время стараюсь помнить и задавать себе вопрос — точно ли я хочу вот прямо сейчас взять его проблемы на себя?

В своем эгоизме и чувстве собственной важности, мы считаем, что есть какое-то универсальное решение, которое одинаково хорошо и для нас, и для того, совершенно другого человека. И пытаемся привести его к нему, или же просто осуждаем, когда он ведет себя по другому — например, обманывает, причиняет боль, как-то еще, по-нашему, плохо поступает.

Но на самом деле у каждого человека есть его собственный, уникальный путь — который задуман задолго до его рождения на этой планете (в это я верю). Он имеет свои гены, свое детство, набор своих качеств и недостатков, которые, развиваясь, он должен преобразовать в достоинства. Не сравнивайте себя с ним. Все абсолютно по разному начиная с зачатия и даже до него. Каждую-каждую минуту его и вашей жизни.

Это — его программа, по которой он идет, плохо или хорошо. Его шишки и уроки. Его гигантский путь, который состоит из миллионов секунд, многие еще до его рождения. Собственный путь и уровень сознания, о которых вы и понятия не имеете даже близко.

Задать себе вопрос: точно ли я, не зная, какой путь он проходил, как он его проходил, какие у него задачи на этой земле, с какими людьми он сталкивался все эти годы, считаю себя вправе диктовать ему, как поступать, или просто вправе судить его?

Точно ли я считаю себя таким глобальным супер экспертом, что в этой вот точке его жизни я сейчас был бы гораздо лучше, чем он, и поступил бы за всю огромную цепочку его жизни во всех этапах как-то лучше и эффективнее?

Ну, если да, если вы считаете, что вы считаете, что после всего этого поступили бы точно лучше, чем он в такой ситуации, пройдя весь путь… То тогда, наверное, вы вправе получить его проблемы и показать этому человеку и всем, как их надо проходить)

Какой-то такой вывод я пока сделала из того, о чем говорит Александр.

Вот от него:

«Когда мы

осуждаем
подстраиваемся
обижаемся
советуемся
оправдываемся
спешим (относительно кого-то)

мы начинаем жить законами этого человека и того, перед кем мы оправдываемся, под кого подстраиваемся, кого осуждаем.»

Оставаться на высокочастотной энергетике

Кроме того, что мы забираем чужие проблемы на себя, мы еще и переходим на низкочастотную энергию — значит, формируем в своей жизни не самые приятные события вместо тех, которые бы могли быть, если бы мы сохраняли нейтральное отношение и позитив.

Помните фильм «Секрет»? Есть еще отличная книга «Сила» — про нее я тоже обязательно сделаю отдельный пост, в ней много цитат известных физиков и Нобелевских лауреатов о том, как на самом деле устроен этот мир и логически обосновано, почему не стоит переходить на низкочастотные волны.

Вот и 4-е «волшебное» правило Александра Палиенко именно про это.

«Поиск во всем хорошего. Умение говорить созидательно, и думать, тогда идет программа созидания».

«Наше общество воспитало нас так, что мы привыкли во всем искать недостатки и осуждать окружающих. Вспомните, о чем вы говорите, когда собираетесь в компании? Как правило, идет выражение недовольства всем: от соседей до правительства и президента. А организм настраивается на ту энергетику, которой мы постоянно пользуемся. Ведь если у курильщика забрать сигарету, то организм по привычке будет требовать ее, хотя это и вредно.

Когда мы живем на уровне осуждения, то переходим на низкочастотные вибрации, которые формируют негативные события. Необходимо научиться видеть во всех ситуациях что-то позитивное: солнечная погода, красиво поет птица, на прохожем прекрасно сидит костюм и т.д.

Делая это регулярно, мы программируем подсознание на позитив, и мозг начинает выхватывать из окружающего мира позитивные события. Заложенное в подсознание умение искать в мире прекрасное, будет вести вас по жизни.

Приходя в магазин, вы найдете самые лучшие туфли, а ища работу, выберете самую интересную и высокооплачиваемую и т.д.

Когда вы научитесь видеть в жизни позитив, то что бы не происходило, вы будете понимать, что с плохим приходит и хорошее. У С.Лазарева (автор книг «Диагностика кармы») есть фраза: «Если вам сегодня хорошо, то поглядите назад. Вот там, когда вам было плохо, закладывалось ваше хорошее».»

И вот еще из одного из последних выступлений Александра:

«Когда я смотрел людей, у которых большие долги и на них висит много кредитов, оказалось, что у них есть три момента в поведении: хвастовство, раздача советов и осуждение. Эти три пункта загоняют нас в кредиты и долги .»

Потеря энергии

Осуждая кого-то, мы подключаем внутренний диалог, ходим и много-много раз проговариваем все, что осталось невысказанным и что мы думаем по отношению к человеку. Мы забираем огромное количество энергии у себя самих совершенно впустую. И чем больше растет значимость этого события и фигура этого человека, тем больше энергии утекает в эту дыру.

Мы видим это в себе

Есть еще очень распространенное мнение (которое мне пока с трудом дается для понимания)). Что все вокруг нас — люди-зеркала. Что если бы в нас не было какого-то качества, мы бы не увидели их в другом. Что большинство людей в нашей жизни появляются специально, чтобы указать нам на что-то.

Ну то, что как минимум эгоцентрик притягивает к себе эгоцентрика, инфантил — инфантила — в это я верю.

И Александр Палиенко тоже говорит про это:

«Если мы кого-то типа простили, а он делает еще раз, значит в прошлый раз мы его не простили. Простить — это значит принять себя в такой ситуации. Принять себя такого же. Принять это в себе.

Если нас что-то раздражает или злит — мы злимся или осуждаем это в самом себе.

Как только мы это все проработаем, подсознание начнет давать другие ситуации, где нам надо проработать нашу категоричность и вывести ее в многозадачность.»

Про слабых людей (вампиров)

Обычно крайне сложно не осуждать слабых людей или тех, кто постоянно пытается вызвать вас на негативные эмоции и подпитывается ими.

«Слабые люди (вампиры): их образ жизни – жаловаться, вести пустые разговоры, говорить о прошлом, подстраиваться, обижаться, оправдываться, испытывать чувство вины, осуждать всех вокруг, испытывать жалость к себе.

Когда мы помогаем слабым – то становимся и сами слабее, и делаем этих людей еще более деградирующими.
Когда мы помогаем сильным – то становимся сильнее.

Отличие СЛАБЫХ и СИЛЬНЫХ. На самом деле все слабые, но СИЛЬНЫЕ — могут признаться себе в этом, и пытаются брать на себя ответственность и менять то, что происходит с ними. То есть, сильные тоже вампирят время от времени, так или иначе, но слегка и признаются в этом.

СЛАБЫЕ – те, кто не собираются что-то менять, брать на себя ответственность и признаваться себе в том, что они себя так ведут. Пытаются оправдываться или обвинять всех вокруг в том, что у них так плохо. У слабых это конкретно образ мыслей и жизни, и именно отсюда они черпают энергию для себя.»

Про слабых людей еще отдельно будет пост, но пока суть такая, что от большинства слабых людей, насколько это возможно, лучше вообще избавиться в своей жизни. И тогда осуждение тоже оставит вас. Все равно все осуждение из жизни не уйдет, хватит для проработки) Но зато жить станет гораздо легче и приятнее.

Но вообще, я с трудом представляю себе такого сильного человека, который долго терпит слабого и ноющего. Разве что сильный в короне Спасателя и тогда ему эта ситуация довольно полезна, чтобы этот момент осознать. А так — всегда хочется поскорее избавиться и больше не общаться с такими людьми.

Что делать

Я пока для себя делаю такие выводы:

— не зацикливаться и научиться быстро переключаться , учиться разделять границы и отвять от человека СОВСЕМ. Принять его право поступать как угодно.

Править локус контроля на внутренний - не опираться в своей жизни на других людей и не обдумывать излишне их жизнь, поступки, не преувеличивать, не зацикливаться на влиянии и ЯКОБЫ влиянии (которое наверняка гораздо меньше, чем кажется) чужих действий на тебя. Осознавать и признавать, озвучивать себе, что обвиняю, осуждаю, ругаю другого человека и останавливаться, и думать о том, что Я могу сделать по поводу этой ситуации, чтобы МНЕ стало лучше

— делать свою жизнь более насыщенной, прокачивать СВОИ ресурсы , так, чтобы некогда было концентрироваться на мелочах. Хорошо помогает снизить градус эгоцентризма помощь другим людям, альтруизм

— осознавать свой инфантилизм и эгоцентризм, свое желание «залезть на ручки», которое, возможно, кому-то не понравилось и в ответ мы получили поведение, которое осуждаем, СВОЮ зависимость от человека, свое желание получить что-то от него — в том числе его одобрение, свое неадекватное поведение

— учиться благодарности и уважению к людям и их вкладам в нашу жизнь, по их доброй воле

— если кого-то осуждаешь и не можешь остановиться — постараться или убрать это общение или этого человека из своей жизни, если он не несет пользы и если это возможно, переключить свое внимание на другие интересные дела.

Снизить градус трагизма.

В общем, работать исключительно над собой.

В этой статье я все свалила в кучу) Эзотерику, психологию, собственные выводы. Может, кому-то что-то одно поможет снизить количество осуждений в своей жизни, а кому-то — что-то другое.

Получайте ежедневно короткие посты на тему саморазвития и личной эффективности, улучшения жизни:

Если я осуждаю другого, то, как правило, это признак того, что я осуждаю себя. Вообще в жизни всегда так. Как человек относится к другому, так он относится и к себе. Поэтому, когда к вам плохо относятся, пожалейте этого человека. Потому что на самом деле он так плохо относится к себе. И это его большее горе, чем ваши переживания по поводу того, как он к Вам относится.

Когда я начала учиться на психотерапевта, для меня это было целое открытие, и я какое-то время формировала этот навык. Например, слышу историю про женщину, у которой муж, все у них хорошо в семье. И тут бах – у нее оказывается любовник. И она об этом рассказывает, еще и плачется, что вот я такая несчастная и чего-то там мне не хватает. Я думаю – ни хрена себе. А нас наши тренера учили ко всему относиться без осуждения. Не считать, что это что-то плохо или что-то хорошо. Больше реагировать на то, как человеку с этим. Если ему с этим нехорошо, то для него это нехорошо. Скорее искать ориентир внутри того, кто оказывается в такой необычной ситуации.

Вообще, с тех пор я стала проще относиться к разным вещам. Кому-то нравится одеваться странно, кому-то нравится изменять мужу, кому-то нравится не изменять мужу и мучиться от этого всю жизнь, кто-то старается жить с мужем-психопатом или садистом. Это выбор каждого из нас. И первый критерий человеческого отношения – это умение уважать выбор другого. Пусть он даже и неосознанный, не вписывается в рамки моего понимания мира. Да, я бы так не жила. Но это его жизнь и он имеет право жить так, как он хочет, носить, что он хочет, смотреть, что он хочет, жить, с кем он хочет, заниматься сексом, с кем он хочет, как он хочет. Лишь бы это не было социально неприемлемо.

Например, на людях со свиньей – это, конечно шокирует. Хотя я бы посмотрела на это и просто прошла бы мимо. Ужаснулась бы внутри, но никому ничего не сказала бы. Потому что это выбор каждого человека. Возможно, я позвонила бы в полицию, потому что это нарушение правопорядка. А если, например, нравится человеку раком или на спине, нравится иметь три любовника или нравится никого не иметь, то ко мне это никак не относится. Человеку нравится – живи, окей. Мне не причиняет это неудобств. Когда мне что-то причиняет неудобства, я уже об этом говорю и начинаю как-то выравнивать свои границы.

Допустим, я люблю смотреть «Игру Престолов», а муж мой любит смотреть каких-нибудь «Ходячих мертвецов». Но у нас один телевизор на двоих. Он включает своих «Ходячих мертвецов», несмотря на то, что я не хочу это смотреть. Тогда я буду как-то защищать свои права и просить его включить то, что мы оба можем/хотим смотреть. Например, давай ты будешь смотреть в то время, когда меня нет, потому что мне невыносимо это смотреть.

Поэтому я считаю, что очень важно каждому человеку относиться к другим людям без осуждения. Потому что когда в вас исчезнет осуждение других людей, тогда у вас постепенно исчезнет и осуждение себя. Оно еще сильнее, чем к другим людям. Это «Супер Эго», которое наблюдает за нами и говорит: «А-а-а, ты что-то, кажется, тут плохо подумал, ты тут плохо сделал, а там это ты какие-то не те ценности несешь в себе». Ну, ок, не те. А для кого не те? Для меня те, для меня всю жизнь это канало, работает, мне нравится.

Вот еще что важно. Если не осуждать, то что же тогда делать? Пытайтесь найти в этом позитивное. Например, если, опять-таки, у женщины три любовника, а она еще что-то плачется. Ну, да, это осуждающе. Но зато она замужем 20 – 30 лет. То есть так она поддерживает свои отношения с мужем. А иначе ушла бы уже давным-давно. Или женщина, которая живет с одним и тем же мужиком, он ее ни в чем не удовлетворяет, а она не заводит себе любовника. Если вы это осуждаете, то тоже можно найти позитивное. Она старается, делает все для того чтобы только одному мужчине себя посвятить, к этому идеалу стремится. Если кто-то одевается странно, то может он как человек приятный. Всегда можно во всех ситуациях найти что-то позитивное, то, на что можно опираться. Научиться видеть красоту среди каких-то уродских деталей. Ведь мир состоит и из красоты, и из уродства. И если учиться видеть эту красоту, то уродство станет не таким уж страшным. И тогда и себя проще простить, и в себе увидеть красоту, когда в мире видите.

Друзья, учтите! Важно не подавлять чувство осуждения. А понять, почему для вас это неприемлемо? Кто или что сформировало у вас осуждение, что это плохо. Я не говорю сейчас об общепризнанных вещах, таких, как убийства, насилие, разного рода криминал, нарушение закона, этики, правопорядка. Но, например, если вы осуждаете психоз, я бы на вашем месте задумалась бы почему? Кто вам сказал, что это плохо? Или какой-то образ жизни — чаилдфри, зож, распитие алкоголя по выходным и т.д.

Почему вам сложно принять разность людей?