Понятие о богодухновенности. Термин «богодухновенность» (θεόπνευστος [феóпнеустос]) встречается в Библиитолько в 2 Тим.3:16 («Всё Писание богодухновенно…»). Называя Священное Писание богодухновенным, св. ап. Павел излагает общую веру ветхозаветной и новозаветной Церкви в то, что Ветхий Завет был написан под особым вдохновением от Святого Духа (ср. Мф.22:43). Эту же мысль утверждает и св. ап. Пётр: «…Никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы Духом Святым» (2 Пет.1:21).

В Ветхом Завете мысль о содействии пророкам Духа Божия в их проповеди выражена достаточно ясно. Например, Господь говорил пророку Моисею: «Я буду при устах твоих и научу тебя, что тебе говорить» (Исх.4:12). Подобным образом и другие пророки утверждали, что они говорят от лица Бога Его слова. Пророк и псалмопевец Давид восклицал: «Дух Господень говорит во мне, и слово Его на языке у меня» (2 Цар.23:2) . Сам Господь наш Иисус Христос подтвердил, что Давид пророчествовал Святым Духом (Мк.12:36). То же самое сказано о Давиде в книге Деяний (1:16; 4:25).

Относительно природы богодухновенности существовало и существует несколько точек зрения:

-Механистическое понимание или вербализм (от латинского verbum - «слово»), то есть представление о том, что Писание продиктовано Богом и записано слово в слово . В этом случае истинным автором Библии является сам Бог, а человек механически записывает Его речь. Однако Бог никогда не уничтожает свободу и личность человека.

-Психологическое понимание. Если вербализм минимизирует участие человека в передаче Божественного Откровения, то психологическое понимание низводит Божественное участие к вдохновению, подобному поэтическому . В этом случае Библия становится не Словом Божиим, а чисто человеческим трудом. Однако никакое человеческое вдохновение или интуиция не сможет открыть будущее.

-Традиционное понимание предполагает неразрывное взаимодействиеволи Божественной и человеческой. Это взаимодействие подобно действию благодати Божией в симфонии с человеческой волей в деле спасения человека.

-Человеческая сторона Священного Писания проявляется в тех литературных формах, которыми пользовались писатели Библии. По словам блаж. Августина (354-430 гг.), Бог «через человека говорит по-человечески» (О Граде Божием, ХVII, 6). Блаж. Иероним Стридонский (342-419/420 гг.) писал, что «Иеремия кажется грубым в сравнении с Исайей и Осией» (Толк. на Ис.), а свят. Григорий Двоеслов (ок. 540-604 гг.) отмечал, что «красотою стиля Исайя превзошёл всех пророков». В этих отрывках важна мысль о том, что Слово Божие записано в соответствии с индивидуальными особенностями автора , которые ярко проявляются во многих библейских книгах. Однако, несмотря на все особенности авторов, невозможно в Писании найти границу, где кончалось бы Слово Божие, и начиналась бы слово человеческое. Каждое слово в Библии запечатлено Святым Духом.

Главным свидетельством того, что Библия не только слово человеческое, но и слово Божие, являются пророчества, одни из которых уже исполнились, а другие исполнятся только в будущем. Поэтому Библию можно назвать книгой Богочеловеческой.

Таким образом, богодухновенность можно определить как особое воздействие Святого Духа на личность писателя, благодаря которому автор, при полном сохранении всех своих сил и при их деятельном проявлении, соответственно целям Домостроительства спасения человека, записывал Слово Божие на конкретном языке, в определённых культурных условиях и в конкретной исторической обстановке, с тем, чтобы по возможности полнее раскрыть Божественное Откровение для народа Божия.

Конечно, нужно понимать, что в процессе переписывания библейских книг в текст могли вкрасться ошибки. Однако это не противоречит учению о богодухновенности. Автографы библейских книг были богодухновенны, и переписчики старались максимально сохранить текст от описок, особенно в тех местах, где излагались вероучительные истины.

Введение

Практически все занимающиеся изучением Библии рано или поздно задумываются над важным вопросом: является ли Библия точным и безошибочным Словом Божьим? Другие вероятные вопросы можно обобщить следующим образом: можем ли мы доверять Библии как источнику конкретной и точной информации в отношении Иисуса и церкви, единственному руководству в учении Христа и эталону в области этики и морали?

ОБЩЕЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ “БОГОДУХНОВЕННОСТИ”

Библия была написана по Божьему вдохновению, через Святого Духа, который действовал в избранных мужах, открывая им мысли Бога, подсказывая надлежащие слова, чтобы они донесли до нас божественную непогрешимую истину. Слово “вдохновение” образовано от глагола “вдохнуть (в кого-то или во что-то)”, или “вдунуть”. В Библии встречается также слово “богодухновенный”, являющееся буквальным переводом греческого феопнеустос -то есть “от Божьего Духа”. Бог вложил Святого Духа в авторов Библии и посредством Его вел их в написании Библии. Таким образом, “вдохновение”, или “богодухновение” (”богодухновенность”), можно определить как процесс, с помощью которого Бог вдунул Святого Духа в людей, наделяя их способностью получать и передавать божественную истину безошибочно. Библия – это то, что сказал Бог!

Авторы Библии писали как о фактах, им известных, так и о фактах, которых без вдохновения они знать не могли. Известные факты, о которых писали эти люди, брались либо из их личных наблюдений, либо из существующих документов, либо из устных преданий.

Но многое из того, что было написано этими людьми, они узнали впервые через откровение, данное им от Бога. Записывали они известные факты или откровение, богодухновение вело их, так что они сообщали только истину, без погрешностей передавая ее во время написания Библии.

ПРИТЯЗАНИЯ БИБЛИИ НА БОГОДУХНОВЕННОСТЬ

Сама Библия заявляет о своей богодухновенности. Нет смысла говорить: “Я верю Библии, потому что она богодухновенна, и я верю, что она богодухновенна, потому что она так говорит”. Такого замкнутого на себе самом рассуждения недостаточно, чтобы засвидетельствовать богодухновенность Библии. Однако библейские заявления об этом составляют важную часть данных, подтверждающих божественное происхождение Библии.

“Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности” (2 Тим. 3:16).

Заявления Ветхого Завета

В Ветхом Завете содержится более 3800 заявлений о том, что это слова самого Бога. В стандартном издании Ветхого Завета мы встречаем от двух с половиной до трех подобных утверждений на страницу. В Пятикнижии утверждения типа “Господь сказал Моисею” или указывающие на то, что Моисей передавал слова Бога (Исх. 17:14; 19:6, 7; 20:1; 24:4, 7; 35:27) встречаются 420 раз. В псалме 118 псалмопевец называет Писание “слово (слова) Твое” сорок раз и 175 раз использует различные выражения в подтверждение данного заявления. Пророки утверждали, что они говорили или записывали слова, которые сказал им Господь. Подобные заявления были сделаны Исайей 120 раз, Иеремией 430 раз, Иезекиилем 329 раз, Амосом 53 раза, Аггеем 27 и Захарией 53 раза.

Иисус провозгласил, что Ветхий Завет произнесен Богом. Он говорил фарисеям: “Ибо Бог заповедал: «почитай отца и мать» и «злословящий отца и мать смертью да умрет»” (Мат. 15:4). Этой объединенной цитатой (см. Исх. 20:12; 21:17; Втор. 5:16; Лев. 20:9) Иисус заявил о том, что данные писания являются Словом Божьим. Он привел цитату из Быт. 2:24, сказав: “Не читали ли вы, что Сотворивший в начале мужчину и женщину сотворил их? И сказал: посему оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью” (Мат. 19:4, 5).

Первые ученики выразили уверенность в том, что псалом 2:1 был написан Давидом, через которого Духом Святым говорил Бог. Они молились: “Владыко Боже, сотворивший небо и землю и море и все, что в них! Ты устами отца нашего Давида, раба Твоего, сказал Духом Святым: «что мятутся язычники, и народы замышляют тщетное?»” (Деян. 4:24, 25; выделено мной). В Деянии 13:33-35 Павел слова Исайи из Ис. 55:3 и слова Пс. 15:10 также приписывает Богу.

Ветхий Завет Павел называет “Писанием” и говорит, что оно было дано по вдохновению Божьему (2 Тим. 3:16,17). Петр заявляет: “Зная прежде всего то, что никакого пророчества в Писании нельзя разрешить самому собою. Ибо никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божий человеки, будучи движимы Духом Святым” (2 Пет. 1:20,21).

Заявления Нового Завета

Поучения Христа и Его апостолов названы “Словом Божиим”, или руководством, данным с небес. Библия пишет, что, когда Иисус проповедовал, “…народ теснился к Нему, чтобы слышать слово Божие” (Лук. 5:1). Иисус объявил себя вечной истиной (Иоан. 14:6). Он сказал: “как научил Меня Отец Мой, так и говорю” (Иоан. 8:28). В Своей прощальной молитве Иисус говорил: “Ибо слова, которые Ты дал Мне, Я передал им, и они приняли… Я передал им слово Твое…” (Иоан. 17:8-14).

Когда Иисус пообещал создать Свою церковь, Он завещал апостолам “ключи от Царства Небесного”. Он объяснил им, что ключи – это власть связывать и разрешать по отношению к принципам управления церковью (Мат. 16:18, 19). Он обещал послать Духа Святого, который должен был напомнить им эту небесную весть (Иоан. 14:26). К этому обещанию Он добавил, что это будет “Дух истины”, сказав: “Он будет свидетельствовать о Мне; а также и вы будете свидетельствовать, потому что вы сначала со Мной” (Иоан. 15:26, 27). Позже Он говорил: “Когда же придет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину; ибо не от Себя говорить будет, но будет говорить, что услышит, и будущее возвестит вам. Он прославит Меня, потому что от Моего возьмет и возвестит вам” (Иоан. 16:13, 14). Данные обетования содержали пять пунктов: (1) научить их всему, (2) напомнить им все то, о чем учил Иисус, (3) свидетельствовать об Иисусе, (4) наставить их на всякую истину, и (5) возвестить им то, что ждет их в будущем. Репе Паше отметил, что это обеспечило богодухновенность всех частей Нового Завета: Евангелий -”Дух Святой… напомнит вам все, что Я говорил вам”; Деяний – “Он будет свидетельствовать о Мне; а также и вы будете свидетельствовать”; Посланий – “Дух истины… наставит вас на всякую истину… Он прославит Меня…”; Откровения – “и будущее возвестит вам”.

Вскоре после того, как Иисус дал это обещание, Лука свидетельствовал о его исполнении. Он писал об апостолах: “При наступлении дня Пятидесятницы… исполнились все Духа Святого и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать” (Деян. 2:1-4). Так исполнилось обещанное Богом. В результате появилась весть, которая вначале передавалась из уст в уста, а затем была записана. Эта весть известна как Слово Божие. Книга Деяний подтверждает этот факт в 8:14; 11:1; 12:24; 13:7, 44; 15:35.

Павел недвусмысленно заявлял о своей богодухновенности. Утверждая, что никто не может познать истину Божию ни научным, ни философским путем, он писал:

Но, как написано: «не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его». А нам Бог открыл это Духом Своим; ибо Дух все проницает, и глубины Божий. Ибо кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем? Так и Божьего никто не знает, кроме Духа Божия. Но мы приняли не духа мира сего, а Духа от Бога, дабы знать дарованное нам от Бога, что и возвещаем не от человеческой мудрости изученными словами, но изученными от Духа Святого, соображая духовное с духовным (1 Кор. 2:9-13).

Далее Павел говорит: “Ибо я от самого Господа принял, что и вам передал…” (1 Кор. 11:23). Позже Павел писал фессалоникийцам: “Мы дерзнули в Боге нашем проповедовать вам благовестие Божие с великим подвигом” (1 Фес. 2:2). И дальше: “Принявши от нас слышанное слово Божие, вы приняли не как слово человеческое, но как слово Божие, – каково оно есть поистине, – которое и действует в вас верующих” (1 Фес. 2:13); “Ибо сие говорим вам словом Господним” (1 Фес. 4:15).

В Послании к евреям весь Новый Завет провозглашается Словом Божьим: “Бог, многократно и многообразно говоривший издревле отцам в пророках, в последние дни сии говорил нам в Сыне…” (Евр. 1:1, 2).

ПОДРОБНЕЕ О “БОГОДУХНОВЕННОСТИ”

Существует несколько теорий вдохновения, не согласующихся с идеей богодухновенности, о которой ясно и недвусмысленно заявляет Библия. Библия – книга, одновременно и божественная, и человеческая. К сожалению, за ней одни видят только книжника, пишущего за столом; они рассматривают Библию как человеческую книгу. Другие представляют себе, что только Дух слово за словом диктует ее книжникам. Для них Библия – исключительно божественная книга. Правильно же видеть и книжника, пишущего за столом, и Духа Святого, открывающего истину и руководящего написанием. Своими собственными словами и каждый в своем стиле, вдохновенные мужи записывали как открываемые им истины, так и уже известные факты. Они записывали только те мысли и только теми словами, как давал им Дух. При этом они, конечно, писали послание, которое должно было удовлетворить нужды, обусловленные современными обстоятельствами.

Библия заявляет о собственной богодухновенности во всех своих частях. Павел писал: “Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности, да будет совершен Божий человек, ко всякому доброму делу приготовлен” (2 Тим. 3:16, 17). В 1 Тим. 5:8 Павел цитирует Втор. 25:4 и Лук. 10:7, оба отрывка называя “Писанием”. Утверждая, что вдохновение распространяется как на Ветхий, так и на Новый Заветы, он свидетельствует о совершенной, или полной, их богодухновенности.

Библия также утверждает, что Бог контролировал выбор слов, которыми выражалась Его истина. Это говорит не о том, что Библия была продиктована, а о божественном руководстве. Пророк Иеремия писал: “И простер Господь руку Свою, и коснулся уст моих, и сказал мне Господь: вот, Я вложил слова Мои в уста твои” (Иер. 1:9). Это же утверждение богодухновенности мы находим в следующих стихах: Исх. 4:10, 14, 15; Втор. 18:18-20; 2 Цар. 23:1, 2; Ис. 1:10; Иез. 2:7; 3:4, 10; Дан. 10:9-11; Ос. 1:1; Иоил. 1:1. Иисус напутствовал Своих учеников такими словами:

И поведут вас к правителям и царям за Меня, для свидетельства пред ними и язычниками. Когда же будут предавать вас, не заботьтесь, как или что сказать; ибо в тот час дано будет вам, что сказать, ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас (Мат. 10:18-20).

Павел прямо указывал, что Библия вдохновлена дословно:

Но мы приняли не духа мира сего, а Духа от Бога, дабы знать дарованное нам от Бога, что и возвещаем не от человеческой мудрости изученными словами, но изученными от Духа Святого, соображая духовное с духовным (1 Кор. 2:12, 13; выделено мной).

Библия свидетельствует, что выбор слов, число (единственное или множественное) существительных и времена глаголов важны настолько, что находятся под контролем Святого Духа. Некоторые авторы Нового Завета порой все свои доводы строили на значении, числе или времени одного-единственного слова. Свое разъяснение относительно воскресения Иисус вывел из настоящего времени глагола “быть”. Он процитировал Своего Отца: “Я [есть] Бог Авраама, Бог Исаака, и Бог Иакова”, – указав затем на то, что эти люди живы (Мат. 22:32). Чтобы показать, что Бог в Быт. 12:7 говорит об Иисусе, Павел указывает на тот факт, что Бог использует единственное число слова “семя”, а не множественное (Гал. 3:16).

СВИДЕТЕЛЬСТВА БОГОДУХНОВЕННОСТИ

Притязания Библии на богодухновенность опираются на свидетельства. Собранные воедино, они демонстрируют, что единственным удовлетворительным объяснением существования Библии является ее божественное происхождение.

Возраст, перевод и распространение Библии

Одним из свидетельств богодухновенности Библии является замечательный феномен ее долгожительства, перевода и распространения. Библия оказалась неподвластна разрушительному воздействию времени. Воистину поразительно, как эта книга пережила силу тления и забвения со времени Моисея и до наших дней (почти 3500 лет). Изготовление и распространение книг, написанных в древности, сильно сдерживалось тем, что все книги издавались исключительно вручную и, следовательно, их количество было ограниченно. Эти книги подвергались воздействию пожаров, гроз, насекомых, тления, забвения, плесени и даже врагов. То, что Библия выжила, да еще сохранилась в столь многих рукописях, версиях и цитатах, просто поразительно.

Библия перенесла времена жестокого гонения и критики. От дней римских императоров и до недавнего времени господства коммунизма в разных частях мира предпринимались неоднократные попытки искоренить Библию. Ее преследовали, запрещали, сжигали. Ее можно назвать мученицей среди других книг, но она победила, а ее влияние и распространенность даже еще выросли. После разрушительной критики древних философов Цельса и Порфирия Библия мирно просуществовала в течение тысячи лет. Человек стал ценить Ее выше всякой книги. Однако после этого периода Библия подверглась критическим нападкам со стороны Томаса Гоббса (1588-1679) и Баруха Спинозы (1632-1677). Позже критика Жана Астрюка (1684-1766) привела к серии интенсивных нападок, привлекавших внимание ко всякой микроскопической подробности. Бернард Рамм писал: “Никакая другая книга так не рассекалась, не препарировалась, не просеивалась, не просматривалась и не прочесывалась”. Несмотря на то, что многие были лишены доступа к Библии вследствие преследований и многие потеряли веру в результате жестокой критики, Библия до сих пор остается самой печатаемой из всех когда-либо написанных книг.

Библию можно назвать самой переводимой из всех книг. Она также первая книга, переведенная на другой язык (Септуагинта, греческий перевод еврейского Ветхого Завета, была переведена около 250 г. до н.э.). Ее переводят на разные языки и пересказывают более, нежели какую-либо другую существующую сегодня книгу. Данные факты подтверждают, что Библию правомочно считать богодухновенной.

Единство и целостность библейского повествования

Единственный способ узнать, находится ли в бутылочке то самое лекарство, которое указано на ее этикетке, – проверить содержимое этой бутылочки. Является ли Библия воистину Словом Божьим можно узнать, только исследовав ее содержание.

Библия – великое чудо. На то, что библейские писания были созданы под руководством сверхъестественного разума, указывает их единство и целостность. Представьте себе, что сорок человек находятся в разных местах, выполняют разную работу, имеют различное образование, живут в разное время, причем общий отрезок времени охватывает 1500 лет, и каждый из них написал несколько строк какого-то рассказа. Далее вообразите, что после того, как эти строчки собрали вместе, получился прекрасный и возвышенный рассказ, связный, последовательный и законченный. Если бы такое вообще было достижимо, то это говорило бы о том, что авторов направлял один разум.

Люди и время, в течение которого писалась Библия. Около 40 человек из всех слоев общества (Моисей – политический деятель, получивший образование в Египте, Иисус Навин -военачальник, Соломон – царь, Амос – пастух, Даниил – премьер-министр, Неемия – виночерпий, Лука – врач, Матфей – сборщик налогов, Петр – рыбак, Павел – раввин, и другие) в течение примерно 1500 лет, за которые сменилось 60 поколений, написали 66 книг, включая письма. Все они писали в разных местах: Моисей – в пустыне, Иеремия – в темнице, Даниил – на горном склоне и во дворце, Павел – за стенами тюрьмы, Лука – во время своих сухопутных и морских путешествий, Иоанн – в ссылке на острове Патмос. Они писали во времена великой радости и во времена глубокого отчаянья. Они писали на еврейском, греческом и арамейском языках. Часто они писали о весьма спорных событиях. И эти люди написали одну непрерывно разворачивающуюся историю человека – его происхождение, падение, искупление и судьбу в вечности. Целостность и единство этого рассказа прослеживается от Бытия до Откровения.

Развитие одной центральной истины, или сюжета. О том, что Библия – это Слово Божье, свидетельствует последовательность и непрерывность разработки ее главной темы и центральной истины. Обычно философские и религиозные системы представляют собой плод деятельности разума одного человека за время его жизни. В этом случае легко понять, каким образом сохраняется единство и гармоничная связь всех идей. Разработка Библии проходила иначе. О Библии нельзя сказать, что она является продуктом деятельности одного человека или что она была написана в период жизни одного человека. Библия – это результат усилий многих людей в течение сотен лет. Ее сюжет разворачивается от одного этапа развития к другому, начиная с падения Адама и Евы и заканчивая распространением церкви и возрождением Древа жизни, утраченного в Эдеме. Развитие сюжета проходит через периоды египетского рабства, объединенного и разделенного царства и вавилонского пленения. Оно продолжается рождением Христа, Его жизнью, смертью, воскресением, посланием Духа, основанием и укреплением церкви. Рай, потерянный в Бытии, вновь обретается в Откровении. Библия – не сборник независимых произведений; это одна книга, состоящая из взаимозависимых писаний, повествующих одну историю. Великолепное единство связывает ее в одно целое.

Новый Завет как продолжение Ветхого Завета. Связь Ветхого и Нового Заветов становится очевидной, если заметить, что Ветхий Завет завершается обетованием Мессии, а Новый начинается Его пришествием. Пророк Малахия оставляет своих читателей с чувством ожидания прихода Христа и Его предтечи. Он пишет: “Вот, Я посылаю ангела Моего, и он приготовит путь предо Мною, и внезапно придет в храм Свой Господь, Которого вы ищете, и ангел завета, Которого вы желаете; вот, Он идет, говорит Господь Саваоф” (Мал. 3:1). Господь Саваоф также говорит: “Вот, Я пошлю к вам Илию пророка пред наступлением дня Господня, великого и страшного. И он обратит сердца отцов к детям и сердца детей к отцам их, чтобы Я, придя, не поразил земли проклятием” (Мал. 4:5, 6). Четыре Евангелия продолжают повествование с того места, где остановился Малахия, представляя нам Предтечу и Мессию. Марк изображает приход Иоанна Крестителя, как “начало евангелия Иисуса Христа, Сына Божия” (Мар. 1:1). Лука пишет, что Иоанн пришел в духе и силе Илии, дабы представить Господу народ приготовленный (Лук. 1:17).

Исполнение Ветхого Завета в Новом Завете. На связь между Ветхим и Новым Заветом указывают часто повторяемые выражения типа: “А все сие произошло, да сбудется реченное Господом чрез пророка” (Мат. 1:22; см. 2:5, 15, 17, 23; 3:3; 4:14). Предыдущие части Библии написаны в ожидании Христа и Его Царства. Последние ее части – с убежденностью в том, что все ожидаемое начало сбываться. Петр писал:

“К сему-то спасению относились изыскания и исследования пророков, которые предсказывали о назначенной вам благодати, исследуя, на которое и на какое время указывал сущий в них Дух Христов, когда Он предвозвещал Христовы страдания и последующую за ними славу; Им открыто было, что не им самим, а нам служило то, что ныне проповедано вам благовествовавшими Духом Святым, посланным с небес, во что желают проникнуть ангелы” (1 Пет. 1:10-12).

Единство, развитие и последовательность Библии настолько велики, что являются непреложным подтверждением того факта, что Библия – это продукт одного сверхъестественного руководящего разума. Эти качества также предполагают полную неразделимость Ветхого и Нового Заветов.

Если мы возьмем десять выдающихся мирских произведений в области литературы, истории и философии, посвященных одному спорному вопросу, мы не найдем в них согласованности. И мы ни в коем случае не найдем в них последовательности перехода от одного произведения к другому, даже если бы мы сами подбирали любые десять книг на свой вкус.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Библия – это богодухновенная книга, содержащая достоверные свидетельства этого для всех тех, кто готов серьезно изучать ее. Она пережила время, чтобы рассказывать все новым поколениям весть о Христе и спасении.

Богодухновенность (от греч. θεόπνευστος – богодухновенный) – это одно из важнейших понятий православной библеистики. Обыкновенно этот термин обозначает особое воздействие Духа Святого на человека, в результате которого появляется священный текст. Кроме этого, термин богодухновенность указывает на одну из важнейших характеристик самого священного текста. Ниже мы раскроем значение термина богодухновенность, прежде всего, в этих двух его смысловых аспектах.

Во многих местах Библии мы встречаем свидетельства о том, что авторы библейских книг делали свои записи по внушению Бога (см.: Исх. 17:14; Числ. 33:2; Ис. 8:1, 2; Авв. 2:2; Иер. 36:2 и т.п.) Кроме этого само Священное Писание свидетельствует о своей богодухновенности. Так, прямо об этом свидетельствует апостол Павел, говоря: «Все Писание богодухновенно и полезно для научения» (2Тим. 3:16). Об особом статусе ветхозаветных писаний говорится и в Новом Завете Самим Господом, а также апостолами (см.: Мк. 12:36; 2Пет. 1:21; Евр. 1:1).

В истории богословской мысли существовали и существуют различные взгляды на природу того, как именно Бог взаимодействует со священным автором в процессе написания последним священного текста, а также как именно понимать богодухновенность самого текста.

В писаниях ветхозаветных пророков мы можем найти образы, буквальное понимание которых свидетельствует о том, что авторы библейского текста подчас говорили вещи противные их желанию (см. Иер. 20:7-9) и являются лишь орудием в руках Божиих (см. Пс. 44:2). Такой взгляд на природу богодухновенности доминировал в иудейской традиции (в ней прочно утвердилось мнение, что Закон написан еще до сотворения мира и существует как отдельная сущность), а также среди раннехристианских авторов доникейского периода. Так, например, свмч. Иустин, Афинагор и Тертуллиан сравнивали священных авторов с музыкальными инструментами, которые издают звуки в тот момент, когда на них играет музыкант.

Своей крайности этот подход достиг в так называемой теории вербализма (от лат. verbum – слово). Согласно этому подходу, текст Писания был продиктован библейским авторам слово в слово. Их роль в его создании сведена к минимуму и ограничивается лишь чисто механической передачей того, что им сказал/внушил Бог. Отсюда следовало, что сам текст Писания имеет происхождение исключительного божественного характера. Причем речь идет не только о понятиях, а также словах и выражениях, в которые эти понятия облечены, но даже об акцентных знаках и огласовках еврейского текста. По словам П.И. Лепорского, такой подход имеет свой аналог в языческом «ἑνθουσιασμὁς о μανἱα, как состоянии бессознательного экстаза». Подобное воззрение на богодухновенность автора и текста Писания было распространено в Западных (католической и протестантской) церквах. Так, например, даже на Тридентском соборе (1546 г.) была принята формулировка, которая гласила, что библейские авторы писали «под диктовку Святого Духа».

Такой взгляд приводил к тому, что многие западные (в первую очередь протестантские) богословы отрицали всяческие, какие бы то ни были погрешности (исторического и научного характера) в Библии. Подобное отношение к тексту Писания получило название фундаментализм.

Существует в библейской науке и другой подход, прямо противоположный вышеизложенному. Согласно этому подходу, Бог сообщил библейскому автору лишь начальный импульс, но после самоустранился и не участвовал в процессе написания текста (т.н. психологическая теория ). Эта теория имеет аналог в философском учении деизма. Последнее учит о том, что Бог создал мир, установил в нем определенные законы, но после совершенно не вмешивается в его жизнь.

Некоторые исследователи сравнивают вышеизложенные подходы с ересью монофизитства и несторианства соответственно: если для первого характерен антропологический минимализм, то есть делается особый акцент на роли Бога, а роль человека в процессе написания священного текста сведена к минимуму, то для второго напротив – антропологический максимализм: к минимуму сведена роль Бога. Писание превращается в продукт единственно человеческого труда. В первом случае текст Писания абсолютно безупречен и лишен каких бы то ни было неточностей. Во втором, его сакральность ставится под сомнение, и он рассматривается скорее единственно как собрание произведений чисто человеческого характера со всеми присущими им недостатками и противоречиями.

Избегая этих крайностей, Православная традиция решает вопрос о богодухновенности иным способом. С одной стороны никто и никогда из отцов Церкви, следуя библейской традиции, не отрицал активного участия Бога в создании священного текста. Для Православного Предания признание этого факта – незыблемая догматическая истина. С другой стороны отцы Церкви не умаляют и роль человека, который также является активным участником процесса написания библейских книг.

То есть можно говорить о том, что Библия написана в соавторстве Бога и человека. При этом в ходе такого сотрудничества Дух Божий нисколько не подавляет человеческой свободы. Так, свт. Василий Великий в предисловии к толкованию на пророка Исаию пишет: «Некоторые говорят, что они пророчествовали в исступлении, так что человеческий ум затмеваем был Духом. Но противно обетованию наития Божия богодухновенного делать изумленным, так чтобы он, когда исполняется Божественных наставлений, выходил из свойственного ему разума и, когда приносит пользу другим, сам не получал никакой пользы от собственных своих слов. И вообще, сообразно ли сколько-нибудь с разумом, чтобы Дух премудрости делал человека подобным лишенному ума и Дух ведения уничтожал в нем разумность? Но свет не производит слепоты, а напротив того, возбуждает данную от природы силу зрения. И Дух не производит в душах омрачения, а напротив того, возбуждает ум, очищенный от греховных скверн, к созерцанию мысленного. Посему нет невероятного, что лукавая сила, злоумышляющая против человеческой природы, приводит разум в слитность, но нечестиво говорить, что то же самое действие производит присутствие Божия Духа».

В результате сам текст Писания с одной стороны сохраняет свой высокий сакральный статус, с другой – является произведением автора-человека. Как выразился блж. Августин, Бог «через человека… говорит по-человечески». По этой причине в святоотеческой письменности отмечается жанровое разнообразие различных библейских книг, особенности их языка и стиля. Другими словами, по мысли отцов, каждая из них несет на себе печать индивидуальности своего автора-человека.

Можно даже говорить о степени литературного достоинства тех или иных книг и сравнивать их между собой. Так, например, свт. Дионисий Великий, сравнивая между собою книги Евангелия от Иоанна и Апокалипсис, пишет: «Можно отметить также разницу между стилем Евангелия [от Иоанна] и Послания [Иоанна] и стилем Апокалипсиса. В первых – безупречный греческий язык, они красноречивы, убедительны в рассуждениях, хорошо построены; в них не найдешь ни иностранного слова, ни ошибок в языке, ни новых придуманных слов; видно, что Господь одарил их автора двойным даром: даром знания и даром слова. Что автору Откровения даны были и ведение, и знания, и дар пророчества, я не спорю, но вижу, что пишет он по-гречески неправильно, пользуется иностранными словами и делает ошибки в языке. Составлять их список необходимости нет. Я говорю все это не в насмешку (да никто так не подумает), но для того, чтобы ясно показать разницу этих произведений». В приведенной цитате важно отметить то, что, по мысли свт. Дионисия, формальные характеристики произведения никоим образом не отражаются на той спасительной вести, которую содержат в себе эти писания: автору Откровения, несмотря на то, что его произведения уступает по своим формальным параметрам сочинению Иоанна Богослова, «даны были и ведение, и знания, и дар пророчества».

Таким образом, отцы Восточной Церкви утверждали, «что в составлении книг Священного Писания дар Святого Духа не упраздняет, но, напротив, предполагает самое активное и сознательное участие человека-писателя. Но дальше этого утверждения Церковь – по крайней мере Восточная – не пошла, может быть, именно потому, что догмат о боговдохновенности Священного Писания не только никогда не оспаривался, но и вообще не поднимал никаких острых смежных вопросов».

С опорой на труды святых отцов продолжает развивать учение о богодухновенности православная богословская мысль XIX – XX вв. Подавляющее большинство современных православных библеистов предполагают рассматривать вопрос о богодухновенности Священного Писания в свете Халкидонского догмата (например, П.И. Лепорский, Б.И. Сове, А.В. Карташов, прот. Алексей Князев). Согласно такому подходу, в процессе создания священного текста активную роль играет как Бог, так и человек. Речь идет о соработничестве (синерги и) воли человеческой и Божественной, а потому этот подход можно назвать теорией синергизма .

Так, прот. Алексей Князев пишет: «Мы… настаиваем на истине подлинного участия человека-писателя в деле написания Свящ. Писания. Православному сознанию всегда была дорога истина о синергизме, или подлинном сотрудничестве Бога и человека. Православная Церковь распространяет догмат IV Вселенского Халкидонского собора о неразрывном, неразлучном соединении Божественной и человеческой природы в Богочеловеке на весь сложный комплекс отношений Бога и человека. Божество для православного сознания не упраздняет человечества не только во Христе, но всякий раз, когда Бог действует в человеке и через человека, последний сохраняет в своей самобытности всю свою свободу».

В результате текст Писания рассматривается как имеющий богочеловеческий характер. Человеческая сторона проявляет себя в жанровом своеобразии, особенностях языка, стиля, а кроме того в различного рода неточностях (научного и исторического плана), которые в силу своей человеческой ограниченности мог допустить священный автор. Так, например, евангелист Матфей приписывает пророчество пророка Захарии пророку Иеремии (ср. Мф. 27:9 – Зах. 11:12-13; также ср.: Мф. 28:2 – Мк. 16:5 – Лк. 24:4 – Ин. 20:12; Мф. 28:8 – Ин. 20:11 – Мк. 16:9; также можно упомянуть о Лев. 11:6, где заяц называется животным, которое жует жвачку, в то время как заяц – грызун). Говоря о человеческой стороне Писания можно вспомнить о том факте, что тот текст Библии, который дошел до нас, это не ее первоначальный вариант. На протяжении веков в рукописной традиции Священного Писания возникла масса разночтений, зачастую весьма существенных, а порой и прямо противоположных друг другу (так, например, некоторые рукописи Евангелии от Марка содержат в отрывке Мк. 1:41 причастие, которое на русский язык переведено как «умилосердившись», в то время как другие – противоположное ему «разгневавшись»). Однозначно решить вопрос о том, какая версия должна быть принята за исходную, бывает практически невозможно.

Именно по этой причине блж. Иероним говорит: «Евангелие заключается не в словах Писания, но в его смысле». Непогрешимость Писания (что является важным признаком богодухновенности) – это, в первую очередь, способность выражать истины вероучительного и нравственного характера, значимые с точки зрения домостроительства нашего спасения.

Вот как эту мысль поясняет прот. Александр Князев: «По своему предмету свидетельство Свящ. Писания может быть исключительно религиозным, т. е. относиться только к области, познание которой возможно лишь в порядке откровения свыше. Свящ. Писание свидетельствует о Боге и о Его отношениях к миру, т. е. об истинах религиозных и метафизических; но оно совсем не призвано к свидетельству об истинах научных, т. е. о тех, которые доступны человеку на естественных путях познания».

Таким образом, богодухновенность можно определить как особое воздействие благодати Святого Духа на библейского автора, которое открывает ему истины о Боге и Его отношении к миру, о человеке и домостроительстве Божьем ко спасению человека, а также побуждает священного писателя выразить эти истины в конкретных понятиях, на конкретном языке, в определенных культурных условиях и в конкретной исторической обстановке, с тем, чтобы по возможности полнее раскрыть их народу Божию.

Или же кратко:

богодухновенность – это «особое воздействие Духа Божия на дух человеческий, чрез каковой последний, при полной сохранности всех своих сил и деятельном их проявлении, становится органом сообщения Божественного Откровения, соответственно целям домостроительства»

Владимир Дегтярев

Осознание богодухновенности Писания очень важно для правильного отношения к Библии, потому что с богодухновенностью непосредственно связаны многие другие вопросы, такие, как достоверность, безошибочность и абсолютный авторитет Священного Писания. Для нас важно знать передает ли нам Библия слова Бога в точности? Были ли авторы книг Библии лишь «секретарями», которые механически и без осмысливания записывали на бумагу все то, что диктовал им Бог? Ответы на эти вопросы чрезвычайно важны для каждого христианина, и поэтому необходимо коснуться этой темы. Основой рассуждений будет служить сама Библия, так как она неоднократно заявляет, что является богодухновеннной, то есть данной нам от Бога книгой.

А. Понятие богодухновенности.

Богодухновенность Священного Писания указывает на сверхъестественное руководство Духа Святого над авторами всех книг Библии так, что они, используя свои личные качества и способности, составляли и записывали безошибочно Божье откровение человеческими словами. О богодухновенности, в полной мере, мы можем говорить лишь только по отношению к тексту записанному авторами в оригинальных манускриптах Писания. Таким образом, каждая из шестидесяти шести канонических книг Библии являются результатом божественного вдохновения в равной мере (2 Тим. 3:16). Буквальная или дословная богодухновенность относится к каждому слову в Писании в той грамматической форме, в которой оно находятся в тексте (Гал. 3:16). Переводы, даже весьма точные и совершенные, уже не являются богодухновенными, иначе тогда необходимо было бы признать и переводчиков Библии, наравне с авторами Библии, «святыми Божьими людьми, которые были движимы Духом Святым».

Говоря об этой теме, вначале необходимо указать на несколько важных элементов помогающих правильно понять, что такое богодухновенность. Во-первых, богодухновенность включает в себя божественное участие. Это значит, что Бог Дух Святой контролировал работу авторов во время написания текста Священного Писания. Поэтому мы можем утверждать, что слова Писания являются Божьими словами (Ис.8:1). Во-вторых, немаловажно участие и человека в этой работе. Читая разные книги Библии, невозможно не заметить, что авторы Священного Писания писали те или иные книги в соответствии с их личными стилями написания и индивидуальностью. Они не были лишь пассивными стенографистами, которые пишут под диктовку, а людьми, активно участвующими в составлении текста. Авторы книг Библии, несомненно, внесли большой вклад в составление Священного Писания. Каждая книга Библии в этом смысле является литературным произведением того или иного автора, так как мы видим их исторические исследования, богословские размышления, литературный стиль и так далее. Важно подчеркнуть, исходя из всего содержания Библии, что авторы не добавили в Библию ничего от себя лично, что не соответствовало бы тому, что пожелал записать туда Бог. Поэтому Библия — полностью творение Божье. Это видно из понимания самих авторов, что они говорят и пишут то, что им велено самим Богом (Иер. 1:7; Иез. 2:7). Результатом такой удивительной и сверхъестественной совместной работы стало передача Божьей истины без ошибок.

Б. Библейское учение о богодухновенности.

1. Отношение Христа к Библии.

Нет более убедительного доказательства богодухновенности Библии, чем отношение Христа к Священному Писанию. Исследуя Его жизнь, мы можем видеть, что богодухновенность всего Писания, была подтверждена Христом. Цитируя Ветхий Завет во время Своего служения, Христос, таким образом, подтвердил его истинность и богодухновенность. В Евангелие от Матфея 5:17-18, Он утверждает, что ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все. Используя слово закон в стихе 17, Христос употребляет его по отношению ко всему Ветхому Завету. В Евангелии от Луки 24:44, Христос напоминает ученикам, что надлежит, то есть должно исполниться всему, написанному о Нем в законе Моисеевом и в пророках и псалмах. Христос, также, подтвердил богодухновенность и истинность Ветхого Завета, указывая на достоверность событий описанных в Ветхом Завете, таких как сотворение мира и человека (Мф. 19:4), историю потопа (Лк. 17:26-27), разрушения Содома и Гоморры (Лк. 17:28-29), жены Лота (Лк. 17:32), пророка Ионы (Мф. 12:40-41) и Неемана Сириянина (Лк. 4:27). Он неоднократно подчеркивал, что Дух Святой контролировал то, что писали авторы Ветхого Завета (Мр. 12:36-37) и поэтому то, что они записали, является истинной и подлежит исполнению (Лк. 4:17-21; Мф. 24:15). Более того,

Христос признал деление книг Ветхого Завета на Закон, Пророков и Псалмы, которое существовало на том момент (Лук. 24:44) и таким образом подтвердил то, что Он признает весь Ветхий Завет Божьим Словом или Писанием.

Моисей, Иеремия, Давид, а также другие авторы Ветхого Завета утверждают, что они получили непосредственное повеление от Бога записать все сказанное им Богом (Исх. 17:14; Иер. 30:2; 2 Цар. 23:2).

Авторы Нового Завета также приводят доказательства богодухновенности как Ветхого, так и Нового Заветов. Так, например, апостол Павел осознавал, что он говорит и пишет по поручению Божью (1 Кор. 2:13; 1 Фес. 2:13). В первом Послании к Тимофею 5:18, Павел заявляет: «Ибо Писание говорит» и затем цитирует ссылки из Ветхого и Нового Заветов (Вт. 25:4 Лк. 10:7), таким образом, в ранней мере относя к Писанию как Ветхий так и Новый Заветы. Этим Павел подтверждает то, что Новый Завет вдохновен Богом в такой же мере, как и Ветхий. Также известное утверждение Павла из второго Послания к Тимофею 3:16 указывает на то, что абсолютно все Писание вдохновлено Богом.

Апостол Петр также осознавал богодухновенности Библии (2 Пет 1:20-21). Его учение относительно Священного Писания полностью согласуется с учением апостола Павла. Петр подчеркивает, что Писания не являются результатом действий человеческой воли и таланта, а результатом сверхъестественной силы и действий Духа Святого. Так же, как и Павел, Петр подтверждает то, что Писание имеет божественное происхождение. Более того, и это важно отметить, апостол Петр относится к написанному Павлом, с таким же авторитетом, как в целом к Священному Писанию, то есть ставит труды апостола Павла на один уровень с Библией (2 Пет. 3:15-16). Апостол Иоанн также осознавал, что он передает людям богодухновенное слово (Ин. 21:24; Откр. 1:1-3; 21:5).

4. Дословная или буквальная богодухновенность Писания.

Дословная, то есть буквальная богодухновенность подтверждена сами Христом (Мф. 5:18; Ин. 6:63; 12:48; 14:10; 17:8). Это значит, что каждое слово, каждый знак в оригинальных библейских манускриптах, были записаны под непосредственным руководством и с ведома Духа Святого. Авторы Священного Писания также осознавали, что каждое слово, которое они говорят и записывают, дано им от Бога. Об этом пишут и говорят Моисей (Исх. 4:10-12; 34:27), Валаам (Чис. 22:38; 23:12-16), Давид (2 Цар. 23:2), Соломон (Пр. 30:6), Иеремия (Иер. 1:7; 36:1-2), Захария (Зах. 7:7-8) и Павел (1 Кор. 2:13).

В. Ложные взгляды на доктрину о богодухновенности.

Доктрина о богодухновенности Писания, как и любое другое библейское учение, подвергалось критике и сомнениям. Возникали проблемы с объяснением того, как Библия может, с одной стороны, полностью быть вдохновленной Богом, а с другой — каждая ее книга несет на себе печать индивидуальности автора, его стиля, словарного запаса. Далее мы рассмотрим некоторые ложные подходы к учению о богодухновенности Библии.

1. Природное или естественное вдохновение.

Приверженцы этой идеи считают, что авторы Библии были просто гениальными людьми и не нуждались в помощи свыше для написания книг Священного Писания. Они учат, что Библия задумана и написана ими, а не Богом. Она, по их мнению, ничем в принципе не отличается от других гениальных творений человеческого разума. При таком подходе к Писанию, ни о какой её непогрешимости и речи быть не может, так как даже самое гениальное произведение человека не застраховано от ошибок человеческого разума.

2. Мистическое вдохновение.

В соответствии с этой точкой зрения, авторы, которые писали Библию, были не просто гениальные люди, а они были исполнены Духом и водимы Духом, как и любой христианин. Это конечно шаг вперед по сравнению с теорией естественного откровения, но приверженцы этой идеи также считают, что всякий благочестивый христианин, просвещенный Духом Святым, таким образом, может быть автором Священного Писания, и поэтому любая книга, написанная христианским автором, может быть приравнена к Библии. На основании этого, тогда можно также заявить, что Библия это не законченная книга. Это, конечно же противоречит Писанию, которое прямо утверждает, что «никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы Духом Святым» (2 Пет. 1:21). А так же в книге Откровение звучит достаточно убедительное заявление и предостережение, что Библия полностью закончена и гибельной опасности подвергают себя те, кто желает что-то туда добавить (Откр. 22:18-17).

3. «Частичная» богодухновенность.

Согласно этой теории, некоторые части Библии являются богодухновенными, а некоторые нет. Обычно богодухновенными признаются те части Библии, в которых рассказывается о том, что само по себе человечество узнать не смогло бы. Например, история о сотворении мира или библейские пророчества. А описания исторических событий, по мнению тех, кто стоит на такой позиции, не нуждаются в богодухновенности, поскольку есть и другие документы подтверждающие это событие. Поэтому авторы Библии, по их мнению, могли пользоваться историческими документами, и в таком случае не нуждались в особом Божьем водительстве. Современная разновидность этой теории утверждает, что Библия богодухновенна лишь «в своей цели». Цель Библии — наше спасение, поэтому в тех местах, где Библия указывает нам путь ко спасению, она богодухновенна, в остальных нет. Но разве учение Библии о спасении не основано на исторических фактах? Как может быть доктрина отделена от истории? Например, повествование о рождестве Христа от девы Марии содержит в себе и историческое повествование и доктрину. Как может быть Библия верной в одной части и неверной в другой. Такой подход противоречит Библии, которая утверждает, что все Писание богодухновенно (2 Тим. 3:16).

4. Богодухновенность идей.

Приверженцы этой теории считают, что богодухновенными являются только идеи Библии, а не её слова. Те, кто стоят на таких позициях утверждают, что Бог дал основную идею тому или иному автору, который затем изложил Божьи идеи своими собственными словами. Поэтому в Библии могут быть ошибки, так как набор слов для передачи Божественной идеи был предоставлен автору, не контролировался Богом и автор записывал только то, что он смог запомнить. Но это также противоречит Библии, которая утверждает, что Бог бодрствует над Своим Словом и Он побуждал пророков передавать Его слово в точности (Числа 23:12; Иер. 1:12).

5. Божественная диктовка.

В соответствии с этой точкой зрения Бог буквально диктовал каждое слово Писания и автор, как секретарь, пассивно, часто не осмысливая, записывал их. Это понимание сводит Библию до уровня Корана, который по арабской традиции был продиктован с небес. Хотя некоторые части Библии и были продиктованы непосредственно Богом (Исх. 20:1), тем не менее, мы видим в книгах Библии различие стилей лексикона, что говорит о том, что авторы различных книг Библии не были лишь пассивными проводниками Божьей истины. Но Дух Святой сверхъестественным образом контролировал работу богодухновенных авторов, помогая им и используя их личные творческие способности, в точности записывать Божье Слово.

Г. Некоторые выводы из учения о богодухновенности Библии.

Во-первых, богодухновенность не подразумевает механическую диктовку, или машинальное написание текста Священного Писания человеком, или какой-либо процесс отключения разума автора во время написания книг Библии. Божий контроль не значил физическое или психологическое воздействие для подавления воли человека, а скорее наоборот усиление его способностей и помощь в точной передаче библейской истины. И, во вторых, тот факт, что, вдохновляя авторов книг, Бог не влиял на их стиль написания, манеру изложения не значит, что Его контроль был не совершенным или что они могли исказить истину, которую должны были передать в процессе написания Библии.

Владимир Дегтярев, Основы Христианского Богословия. (DMin Диссертация), Украина, Запорожье 2007 г.

Нисколько не удивительно поэтому, что у апостольских мужей можно найти сравнительно немного определённых выражений, относящихся к вопросу о богодухновенности св. книг. Св. мужи всецело находятся под влиянием великих событий христианства и живо хранят в своём сердце наставления и беседы св. апостолов и самовидцев Слова (). Поэтому они и не подвергают нарочитому исследованию вопрос об авторитете слова Божия. Однако уже то обстоятельство, что они постоянно вращаются в кругу мыслей Священного Писания , заимствуя из него не только частные выражения, но и целые отделы, достаточно показывает, насколько живо они сознают божественное происхождение его. Уже одно это, по нашему мнению, заставляет не придавать большой важности тому, что мужи апостольские иногда довольно свободно относятся к букве св. Писания, передавая цитаты из св. книг своими словами .

Другая важная особенность учения св. мужей о богодухновенности св. книг есть преимущественное утверждение ими высшего происхождения Ветхого Завета. Цитаты из него гораздо чаще приводятся с вводными формулами; „γραφή λέγει ”, „λέγει τὸ Πνεῦμα ”, „φησὶν ὁ ἃγιος λ όγος ”, чем выдержки из новозаветных книг. На этом основании старо-протестантский рационализм (Креднер, Фолмар, Швеглер) и тюбингенская школа утверждали, что на первых порах у христиан не было верования в богодухновенность, что оно явилось только впоследствии, во II веке, и притом заимообразно, по подражанию, было взято у евреев . Вся несообразность подобных предположений открывается из того факта, что в I веке канон собственно новозаветных книг только начинал составляться, между тем как списки ветхозаветных писаний всюду ходили по рукам, представляя собой уже «γραφή ”, т. е. целое собрание и определённый кодекс св. книг. В этом и заключается разгадка молчания о новозаветной письменности в писаниях после-апостольского времени. Однако это молчание было неполное, так как в творениях св. мужей можно найти, хотя немногие, но зато несомненные намёки на высшее достоинство новозаветных книг.

История после-апостольской литературы открывается посланием ап. Варнавы, и в нём в первом мы находим данные по вопросу о богодухновенности. Конечно, согласно с главной целью своего труда – уяснить типологический смысл Ветхого Завета в отношении к делу искупления, ап. Варнава преимущественно учит о богодухновенности еврейской письменности. Как и следовало ожидать, впрочем, апостол вопроса о богодухновенности специально не касается, хотя этот догмат предполагается, можно сказать, в каждой строке его послания. Св. Писание имеет для него значение как Божественное откровение, данное через пророков , и, следовательно, как Писание κατ ἐξοχήν , т. е. по преимуществу, в особенности . Библия , по учению св. апостола, есть слово Божие , слово Господа , или даже писанная заповедь Божия . В частности, о Моисее ап. Варнава замечает, что к сердцу его говорил Дух , а Давиду им усвояется высший богооткровенный смысл . Слова св. писателей приводятся им как изречения Духа Господня (τό Πνεῦμα Κορίου προφητεύει ) или как пророчество (προφητεία ) вообще, а сами пророки называются посланниками Бога. Пророки, по выражению св. ап. Варнавы, возвещают волю Божью людям, получают от Бога особую благодать (ἒχοντες άπ Αὐτοῦ χαριν ), через них говорил и открыл прообразование о Христе сам Бог . Первовиновником вдохновения св. Варнава называет Бога вообще, а иногда Сына Божия и св. Духа .

Все эти выражения св. апостола дают понять, что он смотрит на библейские книги не как на простой письменный памятник, но именно как на св. Писание (Γραφή ), основанное на Божественном принципе и возникшее из Божественного внушения. Св. Писание для св. Варнавы обладает, следовательно, высшим сверхчеловеческим авторитетом. Не может быть и речи, поэтому, о том, будто апостол понимал Божественное вдохновение в смысле крайней вербальной теории, в смысле той странной теории, которая из живого человека делает манекена, а самое вдохновение сводит к механической диктовке слов и звуков. В таком случае было бы совершенно непонятно свободное отношение ап. Варнавы к букве св. Писания. Непонятно было бы и то, почему в одном месте своего послания апостол приписывает св. писателям ясное сознание откровенных им истин . Несомненно только то, что он держится весьма строгого взгляда на авторитет св. Писания, почему даже выдержки из некоторых не дошедших до нас сочинений, приводит с обычной формулой: „Κύριος ὁρίζει ἐν ἂλλ ῳ προφήτ ῃ” ; – это, конечно, потому, что он сам смотрит на них, как на истинные и потому заслуживающие доверия.

По вопросу о взаимном отношении Ветхого и Нового заветов и специальном вдохновении их мы находим следующие сведения у апостольского мужа. Св. Варнава учит, что пророки прорицают в силу особенной благодати (χάρις ) их звания, в силу свойственного им пророческого дара . Этим он ясно производит их вдохновение от высшего Божественного начала. После этого вполне естественны слова апостола, что сам Господь возвестил нам прошедшее, настоящее и будущее через своих пророков, и что мы должны благодарить Господа за умудрение нас в этом . Учит ли ап. Варнава о вдохновении Нового Завета? Постоянное стремление апостола отыскать в ветхозаветных писаниях высший мистический смысл, указывающий на времена мессианские, необходимо предполагает, что апостол признаёт богодухновность Нового Завета. Но есть и прямые указания касательно этого. Одно место из евангелия Матвея св. Варнава приводит с характерной формулой: «ὡς γέγραπται ”, и этим, очевидно, ставит первоевангелие и уже, конечно, другие новозаветные писания наряду с вдохновенными произведениями пророков . Да иначе и быть не могло с той точки зрения, на которой стоит св. апостол. Откровение Бога во Христе, по нему, есть более совершенная форма откровения, сравнительно с той, которая является в ветхозаветных пророках; с другой стороны, по нему, апостолы суть посланники Христа, Им Самим избранные для благовестия. Ясно, что и писания св. апостолов, получивших такие полномочия, должны быть не менее истинны и божественны, чем пророческие книги. Нам кажется поэтому, что выражение ап. Варнавы „Αὐτὸς ἐν ἡμῖν προφητεύων , Αὐτὸς ἐν ήμ ἶν κατοικῶν ” можно понять в обширном смысле и приложить не только к людям благочестивым вообще, но и к апостолам, из среды которых был и сам ап. Варнава. Даже то обстоятельство, что он многократно передаёт новозаветные писания своими словами, что он не указывает первоисточника, не приводит цитат, как собственных слов апостолов, – даже это обстоятельство даёт понять, что это и не нужно было делать, что все эти писания уже хорошо были известны читателям, что, следовательно, они пользовались высшим авторитетом. Итак, несомненно, что для ап. Варнавы св. Писания Ветхого и Нового Завета одинаково были материальным принципом христианства и первоисточником христианской веры, имеющим высшее Божественное значение. Объём богодухновенности ап. Варнава понимает весьма широко, так как приписывает Божественное происхождение не только законоположительной и пророческой части св. Писания, но и исторической и обрядовой.

В заключение до́лжно сказать, что все обвинения ап. Варнавы в отрицательных воззрениях на богодухновенность св. книг со стороны западных рационалистических богословов неосновательны и легковесны. Дауш уже в том обстоятельстве, что св. апостол цитирует слово Божье не по тексту семидесяти и не по подлиннику, как он дошёл до нашего времени, находит указание на свободное отношение его к Библии . Но какая связь между этой предполагаемой, хотя ещё далеко не доказанной, цитацией св. апостола и его чисто догматическими воззрениями на слово Божие, – это остаётся непонятным. С другой стороны, разве не могли быть в обращении среди христиан после-апостольского времени списки св. книг, до нашего времени не дошедшие, а потому и неизвестные современным учёным?

Другой немецкий богослов Креднер изощряется в совершенно напрасных усилиях и неестественных попытках доказать, что св. апостол даже вовсе не признавал богодухновенности св. писателей, как особого дара, особой харизмы. По Креднеру, св. Варнава учит о даровании Духа Божия вообще всем верующим и, стало быть, не допускает обладания им некоторыми лицами в особенном и исключительном смысле, что именно и составляет необходимое предположение догмата о богодухновенности . Но кому не известно, что мысль о всеобщем обладании дарами св. Духа в царстве благодати, в царстве Христа, есть собственно учение Нового Завета и даже ещё ранее это было предметом вдохновенных созерцании ветхозаветных пророков (Иоиль, 2:28–32)? Ужели, поэтому, и сама Библия , к которой так тесно и по языку, и по учению примыкает послание св. апостола, тоже враждебна учению о богодухновенности!?

Св. Климент, епископ римский, учит о вдохновении св. книг согласно с ап. Варнавой, хотя у него есть и значительное отличие от апостола в том, что он с большей силой утверждает вдохновение Нового Завета. У Климента римского определённо указано на апостольское достоинство, как на источник богодухновенности учеников Христовых. Св. апостолы, по учению Климента, были посланы Христом так же, как Христос был послан Богом, и цель такого их Божественного полномочия состоит в том, чтобы с твёрдым убеждением и полнотой Духа Святого (μετὰ πληροφορίας Πνεύματος Ἁγίου ) благовествовать людям царствие Божие . Высшее достоинство апостольского звания он выражает в словах: »εὐαγγελήσθεσαν ἀπὸ τοῦ Κυρίου Ἱησοῦ Χριστοῦ ”; приготовление апостолов к их должности и подлинность её высказывает так: „παραγγελίας λαβόντες ”, т. е. для своего дела св. апостолы приняли повеление от Бога; „πληροφορηθέντες διὰ τῆς ἀναστάσεως τοῦ Κορίου Ἱησου Χρίστοῦ ”, т. е. чудо воскресения послужило для них полным удостоверением в Божестве Христа; „πισθωθέντες ἐν τῷ λόγ ῳ”, а слово Божие опорой их веры (Ср. ). Но главным ручательством верности их учения и истинности их свидетельства было, однако, чудесное вдохновение, или πληροφορέία Πνεύματος Ἁγίου . Уже этими замечаниями о высшем достоинстве св. апостолов и проповедников евангелия, как органов откровения и проповеди , св. Климентом предрешается вопрос о богодухновенности св. Писания в смысле положительном. Но у него есть и прямые свидетельства об этом. Слова св. Писания св. Климент, подобно ап. Варнаве, приводит с формулой „γέγραπται ” , называет их проповедью исполненных Духа служителей благодати , словами самого Господа Бога , а иногда точнее: Святого Духа , словом святым и пр. Выражения богодухновенных авторов для св. Климента суть изречения всесовершенной Премудрости или же слова пророческие . Из всего этого с несомненностью можно заключать, что св. Климент признавал высшее происхождение св. Писания, как в отдельных выражениях, так и в целом объёме.

Можно сказать даже большее: учение св. Климента по вопросу о богодухновенности есть самое ясное и отчётливое свидетельство церковной веры в богодухновенность св. Писания после-апостольского века. Только у него одного встречаются такие ясные и определённые суждения, как например следующее: „Служители благодати Божией говорили по внушению Духа Святого” (διά Πνεύματος Ἁγίου ) . Св. Климент утверждает, однако, не только действительность богодухновенности св. писателей, но и последствие её – непогрешимость их. „Вы, братие, – говорит св. епископ, – „спорливы и ревностны в том, что нимало не относится ко спасению. Загляните в писания, эти истинные глаголы Духа Святого (εἰς τὰς ἱεράς γραφάς , τάς ἀληθεῖς , τάς διά τοῦ Πνεῦματος τοῦ Ἁγίου ). Заметьте, что в них ничего не написано несправедливого и превратного . Конечно, именно на основании такого принципа богодухновенности Климент проводит параллель между св. книгами и изречениями Божьими. „Вы знаете, возлюбленные, – говорит он Коринфянам, – и знаете хорошо священные Писания и разумеете слова Божии” (ἐγκεκύφατε εὶς τα λόγια τοῦ Θεοῦ ) . Основанием для такого учения об авторитете св. книг св. Климент считает то, что они содержат в себе запись сверхъестественных откровений. „Блаженный Моисей изобразил в св. книгах всё заповеданное ему (τά διατεταγμένα αὐτῷ πάντα ), а прочие пророки последовали его примеру и утвердили его свидетельство собственными” .

Одинаковая цитация ветхозаветных и новозаветных писаний говорит о признании св. Климентом одинакового авторитета тех и других. Приметное различие, делаемое в этом отношении св. Варнавой, у св. Климента значительно сглаживается . Св. епископу принадлежит одно из яснейших свидетельств о вдохновении первого послания к Корянфянам ап. Павла, выраженное им в следующих словах: „Возьмите послание блаженного Павла. О чём он пишет вам в начале евангельской проповеди ? Истинно по вдохновению он написал (ἐπ ἀληθε ίας πνευματικῶς ἐπέστελεν ) вам как о себе самом, так и о Кифе и Аполлосе” . Выражением «πνενματικῶς ” св. Климент указывает на Святого Духа, что вполне подтверждается и контекстом предыдущей главы. Богодухновенность приписывается той части послания, где этико-догматическое учение соединено с чисто историческими сведениями . Однако из слов Климента ещё не видно, обозначает ли он названием „πνεοματικῶς ” отличный от благодати апостольства дар или нет. Попытки отыскать у св. Климента вербальную теорию вдохновения были бы совершенно напрасны, так как у него встречается много свободных цитат, хотя и не в такой мере, как у ап. Варнавы. Общая ясность всего учения св. Климента особенно о Божественном достоинстве новозаветных писаний, указание на непогрешимость их, – всё это заставляет видеть в нём значительный шаг вперёд, сравнительно с учением ап. Варнавы.

В „Пастыре” св. Ерма нет определённых суждений и выражений по вопросу о богодухновенности, но – много оснований думать, что мысль о ней далеко не была чужда писателю. Без предположения её нельзя понять уже самую апокалиптическую форму созерцаний св. Ерма, заимствованную им, вероятно, из библейских откровений пр. Даниила, Иоанна Богослова и особенно третьей (по Вульгате четвёртой) книги Ездры. В своих таинственных созерцаниях сверхъестественного мира св. Ерм настолько сживается с мыслями и воззрениями Библии , что в этом можно видеть решительное доказательство признания им богодухновенности её. Постепенность в развитии богооткровения в Ветхом и Новом Завете для Ерма отступает назад; оба Завета являются для него одним целым фундаментом, на котором строится церковная башня как ветхозаветными праведниками и пророками, так точно и св. апостолами и служителями благовестия Сына Божия . Высшее значение св. книг предполагается св. мужем, когда цитаты из них он приводит с обычной библейской формулой: „написано” . Это видно также из того, что в заключение видений он берёт свидетельства из самого св. Писания , в подтверждение внушаемых ему истин. Не лишён значения также следующий факт: римская община времён св. Ерма в лице своих многих членов обладала чрезвычайным даром прорицания. Св. Ерм весьма подробно учит об этом замечательном явлении, аналогичном библейскому пророчеству. Условием правильного пользования этим даром он ставит высоту нравственной жизни (ἡσοχίο καὶ ταπεινοφροσύνη ), а самый акт прорицания понимает в смысле гармонического подчинения человека Духу Божию . Подобным же образом, конечно, представлял св. Ерм и библейское вдохновение.

Подобно Ерму , св. Игнатий, епископ Антиохии Сирийской, берёт свидетельство из священных книг почти всегда без собственного наименования их, хотя у него весьма много соприкосновений с ними, особенно с псалмами, притчами, книгой пр. Исаии, евангелиями, посланиями Павловыми и соборными. Влияние св. Писания на композицию замечательнейших произведений пера антиохийского епископа не оставляет ни малейшего сомнения в том, что св. книги были для него путеводственным авторитетом, на котором он старался твёрдо обосноваться. Положительные свидетельства подтверждают это. В послании к Филадельфийцам мы находим следующее увещание св. Игнатия: „Будем прибегать к Евангелию, как к плоти Господа” (τῷ εὐαγγελί ῳ, ὡς σαρκὶ Ἰησοῦ ) и Апостолам, как к пресвитерству Церкви . Патрологи понимают это выражение в различных смыслах. О. Преображенский видит здесь увещание относиться к евангелию с таким же благоговением, как к самому присутствующему телесно Господу, и к апостолам, как бы живому ещё пресвитерству Церкви . По мнению проф. Цана, св. епископ здесь говорит о том, что новозаветное благовествование получило в св. книгах некоторое прочное, как бы телесное существование . Спринцль (Sprinzl) отмечает ту особенность мысли св. Игнатия, что здесь он свидетельствует об истине вочеловечения Христа . Наконец, Функ, которому принадлежит пятое, после Гефелианского, издание творений апостольских мужей в подлинном тексте, разумеет под τὸ εὐαγγέλιον св. мужа первый отдел Нового Завета, а под οἱ ὰπόστολοι – вообще учение апостолов Христа устное или письменное . Так как подробный разбор этих мнений завёл бы нас слишком далеко, то мы ограничимся только замечанием, что все эти мнения, собственно, нисколько не исключают ни письменного характера евангелия, ни высшего божественного авторитета его. Соединяя в одно целое мнение о. Преображенского с мнением Функа, можно с полным правом указывать на это место, как на очевидное доказательство веры св. Игнатия в богодухновенность новозаветной письменности.

О богодухновенности Ветхого Завета св. Игнатий учит гораздо определённее. В той же главе того же послания он замечает, что нужно любить пророков, ибо они возвещали то, что относится к Евангелию и причислены Христом к евангелию общего упования . В послании к Магнезийцам он выражается ещё точнее; пророки, по его учению, были люди божественные (θειότατοι ) и вдохновлялись благодатью Божией (ἐμνεόμενοι ύπὸ τῆς χαριτος Αὐτου ); монотеистическое учение о единстве Божьем, вочеловечении Слова и многие события искупления были главными предметами их вдохновения . Подобно Клименту и Ерму , св. Игнатий Богоносец убеждён в том, что Ветхий и Новый Заветы составляют части одного и того же Божественного откровения, развивавшегося постепенно. Против докетов он замечает, что истинное человечество Христа засвидетельствовано одинаково через пророчества, закон Моисея и евангелия , что к пророкам до́лжно относиться с таким же вниманием, как и к евангелию, в котором открыто страдание Христа . При всём том „Евангелие имеет в себе нечто превосходное (ἐξαίρετον ). Ибо возлюбленные пророки только указывали на Христа, а Евангелие есть совершенство нетления . Положительная точка зрения св. Игнатия на вопрос о богодухновенности св. книг всецело выражается и в тех формулах, коими предваряет он обыкновенно цитаты из св. Писаний, каковы: „как написано” (ὡς γέγραπται ) или „ибо написано” (γέγραπταί γαρ ) и др., хотя, несомненно, что он воздерживается от употребления таких формул в отношении к книгам Нового Завета. Это, впрочем, вполне естественно, потому что писания св. апостолов тогда ещё не были собраны в одно целое, подобно ветхозаветному канону, т. е. не составляли ещё „Γραφή ”. Сравнительная ясность учения св. Игнатия Богоносца приближает его к учению св. Климента Римского , но есть в нём и нечто новое, а именно: указание на существенные предметы вдохновения.

Соученик св. антиохийского епископа, Поликарп Смирнский косвенно намекает на высший авторитет св. Писания, когда отдельные выражения из него приводит как изречения Господа , как „Γραφή ” вообще ; но и прямо он говорит об этом, когда, хваля Филиппийцев за хорошее изучение св. книг, называет эти книги священными (ἱεραὶ γραφαί ) . Высший сверхчеловеческий характер посланий ап. Павла св. Поликарп отмечает вполне определённо: ап. Павел писал послания по дару особенной премудрости (τ ῇ σοφί ᾳ), которой ни ему, Поликарпу, ни кому-либо другому нельзя достигнуть . Писания Ветхого и Нового Завета, очевидно, имеют для него одинаковый авторитет, так как извлечения делаются им из того и другого в одинаковой форме, а иногда прямо объединяются им под общим названием „Γγαφαι ” . Благовестие самого Господа, проповедь апостолов и пророков ставятся св. Поликарпом в параллель, чем, конечно, предполагается, что и ветхозаветные и новозаветные писания так же суть изречения Господа, как и слова самого Господа Иисуса Христа . Особенно ценно указание св. Поликарпа Смирнского на то, что новозаветные писания произошли из особого апостольского дара, хотя, с другой стороны, это указание – слишком обще, а отношение апостольской σοφία к благодати самого апостольства он не определяет.

В „послании к Диогнету” ссылки на св. Писание уже совершенно определённы . Слова св. апостолов писатель этого послания приводит уже как заключённые в письмени и на них всецело старается обосновать христианское учение. Для вопроса о богодухновенности особенно важны – слова его касательно последствий принесённого Логосом Божественного откровения. „Вечно Сущий признан Сыном: через Него обогащается , множится благодать во святых, даруется разум, открываются тайны... Таким образом, и страх закона (φόβος νόμου ) восхваляется, благодать пророков (πρὸφ ῃτῶν ) познаётся, вера евангелий (εὐαγγελίων ) утверждается и сохраняется предание апостолов” (ἀποστόλων ) . По терминологии автора послания к Диогнету „закон и пророки”, очевидно, обнимают собой весь ветхозаветный канон, а „евангелие и апостольское предание” всю письменность Нового Завета. Нужно иметь в виду, что вся речь автора построена по закону строгого параллелизма. Автор послания, приписывая высший дар (χάρις ) пророкам, очевидно, этим предполагает Божественное происхождение ветхозаветного закона. А так как евангелие и апостольское предание ставятся здесь наряду с законом и пророками, то очевидно эту χάρις автор простирает и на них.

Так называемое „папианское свидетельство” представляет величайший интерес для историка новозаветного канона. Для вопроса же о богодухновенности св. книг оно имеет значение совершенно по другим основаниям. В лице Иерапольского епископа западная свободомыслящая пресса указывает противника общецерковного верования в богодухновенность евангелий, а, стало быть, и других книг. Как известно, этот епископ, помимо своей учёности и знания Св. Писания, прославился как собиратель живых преданий о земной жизни Господа и выставлял для этого известные мотивы. „Я полагал, – говорит он, – что книжные сведения не столько принесут мне пользы, сколько живой и более внедряющийся голос” . Отсюда делают вывод, что св. муж не знает никаких евангелий, богодухновенных в смысле Церкви, что он даже и нужды в них никакой не чувствует; иначе ему незачем было бы превозносить так значение устного предания . Для своей цели некоторые из западных учёных, например, Дауш, привлекают также слова Папия Иерапольского о евангелии Марка: „Марк, истолкователь Петра, с точностью написал то, что запомнил, хотя порядка слов и деяний Христа не держался, потому что сам Господа не слушал и Ему не сопутствовал” . Так как здесь говорится только о естественных человеческих силах и способностях, участвовавших в составлении св. книг, главным образом о памяти, и ни слова не говорится о содействии Божием, то ясно, говорит, что Папий держится совершенно свободного и для I века даже несколько „наивного” взгляда на авторитет Библии . Однако первые из вышеприведённых слов Папия имеют совершенно общий характер и не определяют, что собственно нужно разуметь под упоминаемыми здесь τά βιβλία . Кроме того Папий не говорит здесь об авторитете св. книг, а просто о том психологическом факте, что живой одушевлённый рассказ производит на человека большее впечатление, нежели безличная книга. Эти слова вполне понятны в устах Папия, жившего в такое время , когда евангельские события и беседы апостолов ещё живо хранились в христианских общинах и устно передавались с бо́льшими подробностями, нежели как они были записаны. Нечто подобное можно читать у св. Игнатия, который также не признаёт „никаких летописей, кроме креста Христова, Его смерти и воскресения” ; это, однако, нисколько не препятствовало ему решительно утверждать вдохновение св. книг. Так или иначе, но совершенно излишне прибегать к предположению Дауша, будто Папий разумеет здесь собственно евангелия апокрифические, – предположению, которое не заключает в себе ничего, кроме простой благонамеренности изобретателя его . Что касается второго свидетельства епископа Иерапольского, то в нём, действительно, умалчивается о Божественном содействии св. Марку, при написании его евангелия, но это вовсе не значит, что оно ему враждебно. Значение евангелия Марка Папий сводит, собственно, к тому, что на страницах его точно передаётся проповедь ап. Петра, который, в противоположность Марку, сам лично слушал Господа и сопутствовал Ему . Очевидно, он вовсе не отрицает авторитет второго евангелия, но только ставит его в зависимость от санкции ап. Петра. Да это и понятно, так как св. евангелисту Марку Папий приписывает непогрешимость – прямое следствие богодухновенности. „Марк не погрешил нисколько, описывая некоторые события так, как он их припоминал; о том только он заботился, чтобы чего-либо из слышанного не пропустить или не переиначить” . Из этого следует, что св. Папий был таким же представителем церковной веры в авторитет св. Писания, каким были Климент, Поликарп и др.

В заключение до́лжно заметить относительно учения о богодухновенности всех вообще мужей апостольских, что оно имеет безусловно положительный характер. Особенно часто они цитируют ветхозаветные писания, и им преимущественно усвояют высшее происхождение. Это именно и ввело в заблуждение некоторых историков догматов (например, французского учёного М. Eugene Haag), которые слишком поспешили со своим утверждением, будто в первом веке церковная традиция совершенно ничего не знает о вдохновении Нового Завета по той простой причине, что тогда ещё не могло быть и речи о полном собрании апостольских писаний . Для опровержения этого достаточно указать уже на одно яснейшее свидетельство св. Климента Римского о посланиях ап. Павла, а также на то место, где он все вообще писания без различия Заветов называет истинными глаголами Духа Святого , не говоря уже о других не менее ясных выражениях св. Игнатия – Богоносца, Поликарпа Смирнского и автора послания к Диогнету. Скорее до́лжно признать отличительной особенностью учения мужей апостольских о богодухновенности то, что они наиболее решительно учат о Божественном влиянии, сверхъестественном воздействии на св. авторов книг, но совершенно умалчивают об участии их естественных способностей и сил. Только Папий Иерапольский совершенно определённо указывает на участие в составлении св. книг умственных способностей богодухновенных авторов, особенно памяти, но в каком отношении они стоят к наитию св. Духа, пользовавшегося ими, об этом он не говорит. Последнюю проблему, выдвинутую запросами времени, пытались разрешить апологеты II века.